Рассказ об одном созвездии осеннего неба,
Лебедь это Орфей, влюблённый в Эвридику, справа летит его серебряная Лира, аккомпанируя лебединой песне Орфея, летящего вдоль Млечного Пути. Объект наблюдения выбран, ночь ясная. Китайцы представляют себе мир не сотворенным, а самообразовавшимся.
Если мы примем во внимание, с одной стороны, что у Китайцев не выработалось понятия о сонме духов первозданных, а с другой, что иероглиф гуй, «душа усопшего человека», входит как составной элемент в иероглифы, обозначающие некоторые звезды Например, иероглиф «куй» служит для совокупного обозначения четырех звезд?
Большой Медведицы. Превращая душу усопшего человека в того или другого звездного духа, фантазия народная очень нередко заключала ее в новую, всего чаще в чудовищную, форму. Если, например, Сюань-у, то есть «Черный воин» властитель северных созвездий , представляется только босоногим и с растрепанными волосами, то уже богиню Доуму, царицу Большой Медведицы, фантазия Китайцев рисует имеющею четыре головы и восемь рук; а, например, между духами ми созвездий зодиака есть такие, у которых, будто бы, тело человека, а голова животного лошади, коровы, зайца, собаки, мыши и друг.
Находя излишним распространяться о внешней форме существ, обитающих на звездах, и оставляя в стороне вопрос о том, в какой степени образы звездных животных сливались, в представлениях Китайского народа, с человеческими формами духов первоначально душ усопших людей , скажем далее, что мифопоэтическая фантазия Китайцев приписала звездным духам плотские свойства и наклонности, — духи имеют жен, порождают детей, чувствуют потребность в жилищах, одеждах и т.
После всего нами изложенного, мы считаем своевременным ответить на те вопросы, которые выше оставили открытыми, а именно, откуда взялась небесная ткачиха, и кто жених ее.
Китайское мифическое сказание гласит, что тянь-ди «небесный государь» выдал внучку свою а по иным вариантам, дочь , жившую на созвездии чжи-нюй и занимавшуюся тканьем, за пастуха, который пас небесных коров на созвездии ню-су и отличался усердным исполнением своих обязанностей.
Миф добавляет, [] что ткачиха и супруг ее, упоенные любовию, обленились и перестали — первая ткать, а второй пасти коров; что «небесный государь», желая образумить новобрачных, разлучил их и позволил им видаться только один раз в год, а именно в 7-й день 7-го месяца; что ко дню, назначенному для свидания супругов, ежегодно устраивается сороками переправа через Млечный путь а созвездия чжи-нюй и ню-су находятся по сторонам последнего, одно вблизи другого.
Насколько мифопоэтическая фантазия Китайцев способна реализировать жизнь духов, обитающих на звездном небе, можно судить, например, по легенде, повествующей, что Чжан-цянь, плавая по Млечному пути, доезжал до того селения, в котором жил небесный пастух со своею женой, внучкой «небесного государя»; что Чжан-цянь виделся, разговаривал с небесною ткачихой и получил от нее, как бы в знак свидания, ткацкий челнок; что Чжан-цянь, когда спустился на землю и возвратился в Китай, показывал этот челнок своим землякам.
Прибавим к этому, что и поныне в Китае 7-е число 7-го месяца повсеместно празднуется, как день, в который ткачиха, по соизволению «небесного государя», совершает переправу через «небесную реку» Млечный путь , чтобы повидаться со своим супругом, живущим на созвездии ню-су.
Есть, будто бы, такие звезды, от которых зависят различные феномены атмосферы; такие, которые способствуют или противодействуют жизни растений и животных; такие, которые покровительствуют тем или другим занятиям людей; такие, которые предвещают счастие или несчастие, влияют на исход сражений, могут даже предзнаменовывать подданство Китаю какого-либо самостоятельного народа.
Подобная вера в зависимость земной жизни от звезд имеет в основе своей тесную связь с тем метонимическим сближением понятий, о котором мы выше говорили, и может даже являться его дальнейшим следствием. Китайцы убеждены, например, что если созвездие тянь-цан блестит ярко и если в нем, кроме шести звезд, всегда видимых, усматривается еще множество маленьких звезд, то год будет урожайный и жатва будет обильная. Откуда взялось такое верование?
Дело в том, что тянь-цан, по буквальному переводу слов, значит: «небесная житница». Созвездие [] названо так потому, что древние Китайцы определяли по его относительному положению начало июля месяца, того месяца, в течение которого вызревали хлеба и правительство озабочивалось ремонтировкой казенных житниц. Занятия людей поставлялись, следовательно, в соответствие с созвездием; на основе этого соответствия, при помощи метонимии, выработалось убеждение Китайцев, что есть тянь-цан, то есть «небесная житница»; а из этого убеждения, при общенародном взгляде на звездное небо, как на место жительства разного рода духов, весьма легко могла возникнуть уже вера в то, что звезды тянь-цан влияют на урожай хлебов и предвещают его, если светят ярко.
Еще пример. О созвездии би Китайцы думают, что дух его любит дожди и производит их; что колебание звезд би иногда, будто бы, замечаемое предвещает ливни и наводнения. И в данном случае основой веры является метонимия, истекающая из того соответствия, которое древние Китайцы усматривали между сентябрем месяцем, периодом дождей, и относительным положением созвездия би.
Китайцы убеждены, что созвездие то есть дух созвездия цзун-гуань распоряжается болезнями и что больные должны, чтобы выздороветь, к нему именно обращаться с молитвами. И здесь опять вера объясняется метонимией: древние Китайцы по относительному положению созвездия цзун-гуань определяли период времени весенних лихорадок причина которых заключалась в миазмах, подымавшихся с рисовых полей, искусственно затапливаемых водой.
Не будем приводить других примеров. Скажем только, что и небесную ткачиху, о которой было говорено выше, Китайцы считают покровительницей именно женских рукоделий тканья, вышивания и т. Таковы мифопоэтические взгляды Китайцев на неподвижные звезды. Посмотрим теперь, какие сложились в Китайском народе мифические представления о семи издревле известных планетах и кометах. Не повторяя уже того, что было нами сказано о солнце, как видимом представителе элемента Ян; проходя мимо тех мифопоэтических сближений между понятиями «солнце» и, например, «бык» или «конь», которые обосновались на метонимии и [] запечатлелись в оборотах китайского языка Так, например, бай-цзюй значит и «солнце», и «белый конь»; ли-ин значит «рассвет» а собственно свет пестрого быка».
Подобно всем другим небесным светилам, солнце имеет своих обитателей, и среди последних главное место принадлежит существу, которое известно, как объект религиозного культа, под общим названием жи-чжу, то есть «владыка солнца», или жи-шэнь, то есть «дух солнца», а как сюжет разного рода баснословий, под собственным именем Юй-и.
Обладая солнцем, этим хо-лунь, то есть «огненным колесом», или си-чэ, то есть «блестящею колесницей», жи-шэнь ежедневно совершает поездку по видимому небесному своду с востока на запад.
Солнце-колесница везется шестью чи-лун, «безрогими драконами», которыми правит возница Си-хэ. Появляясь утром из-за горы, находящейся на краю света при восточном море и называемой Хай-юй, солнце постепенно поднимается все выше и выше над горизонтом, минует разные незримые урочища, служащие для духа-властителя пунктами тех или других житейских занятий завтрака, обеда и пр. Считая видимое суточное движение солнца ездой солнечного духа, мифопоэтическая фантазия Китайского народа допускает, что этот дух, поддаваясь просьбам или заклинаниям людей, может делать заметные остановки на своем пути, — отсюда ряд легенд о более или менее продолжительной задержке солнца полководцами например, Лу-ян-гун и Юй-гун во времена Чжоуской династии , желавшими кончить сражение при дневном свете, пропагаторами даосизма например, Синь-юань-пин при Ханьском императоре Вэнь-ди , старавшимся приобрести репутацию чудодеев, [] и другими историческими лицами.
Объясняя по-своему видимое движение солнца, Китайский народ по-своему же определил причину тех пятен, которые усматриваются на дневном светиле. Эти пятна, будто бы, не что иное как фигура треногого ворона цзунь-у, живущего на солнце.
Отсюда понятно, почему само оно метонимически называется цзинь-у, «золотым вороном», или цзинь-я, «золотою вороной». Что фантазия народная склонна представлять солнечного ворона живым существом, это видно из мифов, подобных следующему.
Древний император Яо, заметив однажды на небе десять одинаковых дневных светил, приказал знаменитому стрелку И-и стрелять по девяти, неизвестно откуда появившимся, светилам и удалить их с небесного свода; исполняя волю государя, И-и своими стрелами уничтожил конкуррентов истинного солнца, причем убил девять солнечных воронов: как перья последних падали вниз, можно было, говорят, видеть тем людям, которые являлись свидетелями этой чудесной стрельбы.
Находя своеобразное объяснение для солнечных пятен, Китайский народ по-своему же разрешил вопрос и о причинах солнечных затмений. Когда блестящее дневное светило видимо умаляется в своих размерах и посылает на землю меньшее, нежели должно, количество лучей, это значит, что начинается жи-ши, то есть «пожирание солнца» каким-то незримым чудовищным животным.
Солнце могло бы быть съедено этим животным, еслибы люди оставались безучастными свидетелями того, что делается на небе; но люди в силах отпугнуть чудовище, если будут устрашать его производя шум, — вот почему Китайцы и поныне, всякий раз как начинается затмение солнца, выходят из своих домов и на открытом воздухе усиленно стучат в те или другие звучащие предметы колокола, тамтамы, сковороды, металлические доски и т.
Помимо указанной причины солнечных затмений, существует, будто бы, еще и другая, а именно ци-линь-доу. Но отчего бы ни затмевалось солнце, шум, как думают Китайцы, всегда является вернейшим средством сохранить дневное светило целым и невредимым. Обратимся теперь к сложившимся в народе Китайском мифопоэтическим воззрениям на луну. Не распространяясь о том дуалистическом соответствии, которое установлено народною [] фантазией между солнцем, как тай-Ян «великим Ян» , и лупой, как тай-Инь, то есть «великою Инь», скажем первее всего, что существо, господствующее на луне, известно, как объект религиозного культа, под общим названием юэ-чжу, то есть «владыка луны», или юэ-шэнь, то есть «дух луны», а как сюжет разного рода баснословий, под собственным именем Дзе-линь.
Обладая луной, этим бинь-лунь, «ледяным колесом», или юй-лунь, «яшмовым колесом», Цзе-линь катается по небесному своду, причем роль возницы исполняет дух Ван-шу, или Сянь-э. Оставляя в стороне те мелочные подробности, которые сообщаются о Цзе-линь в книгах даосов, заметим, что «владыка луны» известен в Китайском народе еще под названием юэ-лао, то есть «старца луны», и с этим прозвищем выступает в роли устроителя браков, — будто бы связывает незримою красною веревочкой попарно тех мальчиков и девочек, которым суждено рано или поздно соединиться брачными узами.
Что касается темных пятен, видимых на диске луны, то фантазия народная усматривает в них фигуры двух животных и человека, рубящего дерево. Одно из лунных животных — заяц, и сама луна может метонимически обозначаться словами: сюань-ту — «темный заяц», цзинь-ту — «золотой заяц», цзяо-ту — «обгорелый заяц».
Основой последнего названия для луны служит миф о том, как заяц бросился в огонь, чтобы принести себя в жертву тянь-ди, «небесному владыке», спустившемуся на землю, был вынут им, обгорелый, из пламени и, в награду за самопожертвование, помещен на луну.
Другое лунное животное — жаба, почему и сама луна метонимически называется чань — «жабой», е-чань — «ночною жабой», инь-чань — «серебряною жабой». О том, как это животное попало на луну, баснословия сообщают следующее. Знаменитый стрелок И-и, о котором мы уже имели случай говорить, получил однажды от богини Си-ван-му напиток бессмертия и принес его домой; красавица Чан-э, жена И-и, украла у него добытую драгоценную жидкость и спряталась на луну; воровство не осталось, однако, безнаказанным: — Чан-э на месте своего убежища превращена была в чань-чу, особого рода «жабу».
Что касается лунного древосека, то о нем рассказывают следующее. Некто У-ган, провинившийся пред высшими существами, в наказание был помещен на луну, приставлен, с топором в руках, в растущему на ней коричному дереву [] и осужден рубить это дерево; труд У-гана бесконечен и безуспешен, потому что в коричном дереве после каждого удара топора вырубленные части замещаются, по воле богов, вновь образующеюся древесною тканью.
Не распространяясь о других обитателях луны, скажем далее, что Китайцы приписывают ей непосредственное и сильное влияние на влагу земной атмосферы, на воду океанов, на жизнь морских рыб, крабов и раковин пластинчатожаберных , усматривают зависимость погоды от лунного света, считают б о льшую желтизну или бледность лунного диска, равно как световые кольца, видимые иногда вокруг него, указателями и предвестием тех или других обстоятельств человеческой жизни мятежей, голода, урожаев и пр.
Что касается лунных затмений, то причины их, как и солнечных, фантазия Китайцев полагает либо в алчности незримого чудовищного животного, либо в драке цилиней. Относительно пяти планет в Китайском народе выработалось убеждение, что они являются указателями и предвозвестниками того, что происходит или должно происходить на земле, и подведомственны особым духам, которые в то же время заведуют основными элементами природы таковыми Китайцы признают воду, огонь, землю, металл, дерево , странами света и годовыми сезонами.
О каждой из планет в отдельности мы считаем достаточным сказать следующее. Меркурий, когда светит желтоватым светом, предвещает обильный урожай хлебов, а когда кажется темноватым, предвещает наводнения. Меркурием заведует хэй-ди — «черный государь»»; этот титул присвоен духу императора Чжуань-сюя, умершего в г.
У «черного государя» есть помощник, Юань-мин, — дух усопшего Сю-си, потомка императора Шао-хао. Хэй-ди и Юань-мин заведуют водой как элементом , севером как страной света и зимой как годовым сезоном.
Венера влияет на ход военных действий, и по ее более или менее яркому свету, равно как по ее относительному положению можно заключать о наивыгоднейшей диспозиции войск перед битвой. Венерой заведует бай-ди — «белый государь»»; этот титул присвоен духу императора Шао-хао, умершего в г.
У «белого государя» есть помощник, Жу-шоу, — дух усопшего Гай, которого считают одним из его Шао-хао [] потомков. Бай-ди и Жу-шоу заведуют металлом как элементом , западом как страной света и осенью как годовым сезоном. Марс служит указателем упадка или повышения нравственности в государстве, производит засухи, побуждает людей к войнам; по изменяемости цвета и тем или другим пертурбациям Марса можно заключать о предстоящих бедствиях мятежах, войнах, голоде, море и пр.
Марсом заведует чи-ди — «красный государь»; этот титул присвоен духу императора Шэнь-нуна, умершего около г. У «красного государя» есть помощник, Чжу-юн, — дух усопшего Ли, сына императора Чжуань-сюя.
Чи-ди и Чжу-юн заведуют огнем как элементом , югом как страной света и летом как годовым сезоном. Выставляя Марса по тем или другим причинам а первее всего по напоминающей кровь красноте диска побуждающим людей к войнам и мятежам, мифопоэтическая фантазия Китайцев избрала его местом посмертного жительства Чи-ю, знаменитого мятежника древности.
Чи-ю, как гласят легенды, имел тело человека, а ноги быка и был старшим из своих братьев, которых число простиралось до 81 и из которых каждый имел тело зверя, медную голову и железный лоб. Чи-ю изобрел оружие, изощрился в пользовании им и стал обижать простой народ.
Император Шэнь-нун старался образумить Чи-ю кроткими мерами, но Чи-ю не оказал повиновения и открыто сделался мятежником; Шэнь-нун употребил силу, и мятежник должен был бежать, чтобы спасти свою жизнь. Когда, по смерти Шэнь-нуна, на престол вступил Хуан-ди, Чи-ю вторично поднял знамя бунта. Государь вывел против мятежника свои войска.
Действуя чарами, Чи-ю покрыл поле битвы густым туманом и, не довольствуясь этим, прибег к помощи духа ветров и духа дождей, — поднялась буря и полил дождь. Будучи бессильным бороться со стихиями, Хуан-ди обратился с просьбой о содействии к небожителям, — спустилась «небесная дева», утишила бурю и остановила ливень.
Тогда Чи-ю, окруженный войсками государя, был взят в плен и казнен; душа мятежника отлетела на планету Марс. Юпитер, когда светит особенно ярким или желтым светом, предвещает спокойствие и благоденствие империи. Юпитером заведует цин-ди — «лазурный государь»; этот титул [] присвоен духу императора Фу-си, умершего в г.
У «лазурного государя» есть помощник, Гоу-ман, — дух усопшего Чун, одного из потомков императора Шао-хао. Цин-ди и Гоу-ман заведуют деревом как элементом , востоком как страной света и весной как годовым сезоном. Сатурн, когда светит особенно ярко, предвещает обильную жатву, а если около начала весны кажется красноватым, то предвещает голод.
Сатурном заведует Хуан-ди — «желтый государь»; этот титул присвоен духу императора Хуан-ди, умершего в г.
У «желтого государя» есть помощник, Хоу-ту, — дух усопшего Гоу-луна, служившего министром при указанном государе. Хуан ди и Хоу-ту заведуют землей как элементом и центром как пятою, по китайскому счету, страной света. Оставляя в стороне подробности о жизни планетных обитателей, сообщаемые в книгах даосов, скажем еще, что, по убеждению Китайцев, планеты, если усматриваются на небе днем, всегда предвещают бедствия: Сатурн предвещает засуху, Юпитер — страшный голод, Марс — войну и пожары, Венера — также войну, Меркурий — наводнения.
О кометах, этих тян-суй, «небесных метлах». Китайцы думают, что они появляются как предвестие если не исключительно, то преимущественно чего — либо недоброго, первее всего войн.
Мифопоэтическая фантазия Китайского народа установила связь между появлением комет и воинственными наклонностями мятежной души того Чи-ю, о котором было нами сказано выше, — вот почему комета, в особенности же имеющая длинный красноватый хвост, может обозначаться по-китайски словами Чи-ю-ци — «знамя Чи-ю».
Заключая все нами сообщенное о небесных светилах, заметим, что, но сложившемуся в Китайском народе верованию, животные и духи 12 созвездий одного зодиака и 28 созвездий другого, равно как духи-покровители планет, оказывают непосредственное влияние на периоды времени: часы их, по китайскому счету, двенадцать в сутках , дни, месяцы, годы двенадцать лет в совокупности равняются тай-суй, «великому году», году Юпитера.
Распространяться о тех соображениях, по которым Китайцы признают одни дни счастливыми, а другие несчастливыми вообще, или только для известных занятий, предприятий и житейских обстоятельств, мы находим [] излишним, в виду, с одной стороны, специальности предмета и многообразия деталей, а с другой — в виду узкости рамок, определенных нами для настоящей главы.
Феномены земной атмосферы. Переходя к земле, как объекту мифопоэтических воззрений Китайцев, и не возвращаясь уже к тому, что было нами сказано о зависимости наземной жизни от взаимодействующих Ян и Инь, от воли верховных богов, от влияния небесных светил и обитателей их, ознакомимся сперва хотя в кратких чертах с установившимися в Китайском народе взглядами на различные феномены земной атмосферы.
Начнем с метеоров. Метеоры — это лин-хунь-хо, то есть «огни душ», душ бесприютных, блуждающих. Носясь в атмосфере и показываясь людям в виде огненного метеора, душа усопшего как бы заявляет о своей бесприютности. Блуждающие души, по убеждению Китайцев, терпят во всем недостаток и склонны вымещать на людях свое недовольство, — вот почему метеоры считаются предвестием недоброго, вот почему их называют если они красного цвета хо-ян, «огненным бедствием», и если цвета белого бай-ян, то есть «белым бедствием».
Аэролит или метеор, которого полет сопровождается шумом, — это предвестник войны, это тянь-гоу, «небесная собака», это дух-хранитель богатств, спускающийся на землю для того, чтобы своим лаем устрашать ночных воров. Если народная фантазия соединяет понятие об аэролитах с понятием о животных и духах, то она признает достоверными, например, и такие факты, что из одного метеора-аэролита будто бы выпала рыба, что другой аэролит, пролежав несколько дней на земле, сам собою начал двигаться и т.
На северные сияния Китайцы смотрят, как на тянь-ле, «разрыв неба», или тянь-мынь-кай, то есть «раскрытие небесных врат», — видимый свод неба разверзается и глазам людей показывается свет высших небес. Китайцы объясняют северные сияния еще и тем, что на крайнем севере, куда не заглядывает солнце, есть чжу-лун, «дракон держащий во [] рту свечку» и освещающий ею темные полярные страны, — пламя драконовой свечи, делаясь почему-либо сильнее, бывает видимо людьми и более южных территорий.
Миражи, по мнению Китайцев знакомых, следует заметить, главным образом с миражами морскими , производятся либо чудовищным животным пу-лу, оборотнем фазана, либо чудовищною раковиной шэнь, в которую превращается какая-то баснословная желтая птичка.
Радугу Китайцы представляют себе то тянь-гун, «луком неба», или ди-гун, «луком небесного владыки», то мостом, — отсюда понятия «мост» и «радуга» могут выражаться одними и теми же словами чан-хун.
Из того, что в комбинационные иероглифы не, ди, дун, выражающие, каждый в отдельности, понятие «радуга», входит составным элементом иероглиф хой, употребляющийся для общего обозначения различного рода змей, червей и т. Утренняя заря, по мифопоэтическим воззрениям Китайцев, есть следствие того обстоятельства, что солнце, пред началом своей поездки по небесному своду, купается в водах озера сянь-чи. Заря вечерняя — это пары чи-шуй, «красной воды», находящейся будто бы на Кунь-лунь, с которою Китайский народ соединяет, как увидим в другом месте, очень много баснословий.
Ветер фантазия Китайцев объясняет различными причинами. Производителем ветра вообще, как движения воздуха, первее всего является шэнь-лун, то есть «дух-дракон». Ветер, как звук движущегося воздуха, — это звук тянь-лай, «небесной свирели», на которой играют небожители. Холодный ветер, дующий с севера, обусловливается тем обстоятельством, что Нюй-гуа о которой мы говорили в первой главе не вполне заделала образовавшееся в небе отверстие, — осталась скважина, чрез которую и проходит на землю холодный воздух.
Ветер бурный, порывистый — это либо да-фын, «большой феникс», то есть следствие незримого полета этой баснословной птицы, либо ле-ле — «охота» и бяо — «бег собак», то есть лай незримых собак, с которыми духи производят охоту в воздушных пространствах. Ветер тифона есть следствие того, что по воздуху проносится дуань-вэй-лун — «дракон [] с обрубленным хвостом».
Завывание ветра в ненастную погоду-это вой бесприютных душ тех воинов, которые умерли на полях битв и не были погребены родственниками.
Встречный ветер на море производится душой одной девицы, по имени Ши, которая утопилась в морских волнах, когда узнала, что ими же был поглощен Ю, ожидаемый ею жених.
Помимо всего этого, каждый из ветров, различаемых по направлению восточный, южный и проч. Народная фантазия воплощает этих духов в чудовищные формы, — так, например, Фэй-лянь имеет голову птицы, тело оленя, хвост змеи. Духами заведует фын-бо, «глава ветров», или фын-хоу, «владыка ветров»; под этими титулами известен дух усопшего министра Гоулуна, о котором мы говорили в предыдущей главе, как о помощнике Хуан-ди, управляющего Сатурном.
Смерчи всякого рода Китайцы представляют себе полетом или борьбой драконов. Склонностью народной фантазии реализовать свои вымыслы обусловлены многочисленные рассказы о том, как несущиеся в круговороте или борющиеся драконы иногда разных цветов, — белого и черного были в действительности видимы людьми, оставляли на тех или других предметах следы своих когтей, разрушали дома, поднимали на воздух лодки, деревья, камни и пр.
Появление росы фантазия Китайцев поставляет в прямую зависимость от действия луны. Мало того, — роса считается даже водой луны, почему и может называться шан-чи-шуй, «водой высшего озера». Лунную воду в чистейшем виде, называемую мин-шуй, «светлою водой», Китайцы получают посредством металлического зеркала или раковины фан-чшу, обращая их к свету йодной луны. Такие названия для росы, как тянь-жу, «небесное млеко», или тянь-цзян, «небесный соус», указывают, что фантазия Китайского народа приводит в связь понятие о росе с понятием о пище небожителей.
Заметим при этом, что гань-лу, «сладкая роса», считается у Китайцев знаком небесного благоволения к людям и в особенности к их правителям; еще заметим, что в китайском языке понятие «роса» может выражаться словами тянь-жуй, то есть «благовещее знамение неба». В парах, поднимающихся с земной поверхности и [] сгущающихся в облака, фантазия Китайцев усматривает взлетающих драконов, — эти последние принимают вид облаков, чтобы носиться по воздушному пространству.
Из того обстоятельства, что в китайском языке понятие «быстроногий конь» может выражаться словами юнь-чи, «облачный безрогий дракон», и юнь-ци, «облачный рогатый дракон», мы заключаем, что мифопоэтические воззрения Китайского народа сближают понятие о драконах-облаках с понятием о конях-облаках.
Носясь по воздуху, облачные кони-драконы возят духов и бессмертных небожителей, — отсюда облака могут называться по-китайски юнь-чэ, «облачными колесницами». Усматривая в облаках полет небесных существ и, кроме того, признавая бытие особых, заведующих облаками, духов — Фу-Цзюнь, Фын-лун и другие, Китайцы полагают, что облака, смотря по их цвету, могут являться предвестием бедствий или благополучия: красными предвещается засуха, черными — наводнение, белыми — б о льшая против обыкновенной смертность в народе; облаку, которого верхняя часть желтая, а нижняя белая, дают название ци-юнь, то есть «знамя-облако», считают его обнаружением духа, живущего на планете Марс напомним о мятежнике Чи-ю , и предвестием войны; облака желтые предвещают плодородие, а трехцветные и многоцветные признаются да-жуй, «великим благовещим знамением ».
Облака дождевые, подобно другим видам последних, также не что иное как взлетевшие драконы, — дождь производят шэнь-лун, о котором мы имели уже случай говорить, и хэй-лун, «черный дракон». Причина, по которой дождей не бывает в известные месяцы, заключается в том, что драконы, производящие дождь, живут половину года от дня осеннего равноденствия в глубине земных вод, откуда и поднимаются в атмосферные пространства в день равноденствия весеннего. Какое из животных, некогда существовавших, а ныне уже не встречающихся на территории Срединного царства, легло у Китайского народа в основу идеи о драконе, мы не можем сказать определительно; но при этом не сомневаемся, что мифопоэтическая связь между понятиями о дождях, начинающих выпадать весной, и о взлетающих в воздушные пространства драконах обусловлена наблюдением древних Китайцев над жизнию этого животного, этого «дракона», — весенними дождями он пробуждается от зимнего сна, как бы вызывается к жизни и vice versa, в представлениях [] мифопоэтических, сам является производителем весенних дождей Подобным образом может объясняться и то, что производительницами дождя Китайцы еще считают ли и лунь, каких-то чудовищных змей или жаб.
Если дракон производит дожди, то бездождие, конечно, есть следствие того, что дракон не желает их производить, — отсюда молебствия Китайцев пред изображениями дракона в случае засух, отсюда же и обряд «бичевания дракона», заключающийся в том, что дракон, сделанный из глины или другого материала, получает большее или меньшее количество ударов плетью, бамбуковою планкой и т. Заметим при этом, что голубоватые облака называются по-китайски цан-гоу, «голубыми собаками», — мифопоэтические воззрения Китайцев сближают, следовательно, понятие о собаке с понятием не только о ветре как мы говорили выше , но и о дождевых облаках.
Объясняя вышеуказанным образом происхождение дождевых облаков, Китайцы вместе с тем верят, что существуют особые духи, заведующие дождями, — Шан-ян, Фын-и, Пин-и и друг. Народная фантазия воплощает этих духов в чудовищные формы, — так, например, Шан-ян является в виде одноногой птицы, могущей по произволу принимать большие или меньшие размеры. Во главе духов стоит юй-ши, «правитель дождей»; под этим титулом известен Юань-мин, дух усопшего Сю-си, о котором мы говорили в предыдущей главе, как о помощнике Чжуань-сюя, управляющего Меркурием.
Если низведение дождя на землю зависит от воли духов, то последние могут быть побуждаемы просьбами или заклятиями людей к тому, чтоб орошать нивы и луга дождевою водой, — отсюда доверие Китайцев к у, «шаманкам», под которыми, как свидетельствуют основные элементы иероглифа, первоначально разумелись девицы, пляской склонявшие духов к ниспосланию дождя. Что касается грома и молнии, то феномены эти, сопровождаемые обыкновенно и сильным дождем, обусловливаются, по мифопоэтическим взглядам Китайцев, следующими причинами.
Гроза — это цзи-бо, столкновение враждующих между собой Ян и Инь; это борьба грома, как тянь-чжан-цзы, то есть «старшего сына неба», с тучей, которая задерживает [] в себе плодотворную дождевую влагу, взятую от земли и для последней необходимо нужную. Гроза — это лэй-хун, «громом звучащий шум драки», — дерутся драконы всего чаще белый с черным и, нанося один другому раны, проливают на землю обильный дождь.
Грозу Китайцы, выражаясь метафорически, называют тянь-ну, «гневом неба», а также тянь-сяо, «смехом неба». Метафорически же Китайцы называют гром тянь-гу, звуком «небесного барабана», — и; в объяснение метафоры, сложились рассказы о том, как бог грома Лэй-гун играет на стоящих кругом него барабанах, предоставляя Лэй-гуну только греметь, народная фантазия по-своему объяснила и феномен грозового света, — создался образ Дянь-му, особой богини, которая держит в руках два зеркала и производит посредством их блеск молнии.
Если мы примем во внимание, что Китайцы уподобляют удары грома ударам лэй-чуй, «громового молота», и называют каменные орудия доисторических обитателей Собственного Китая, находимые на его территории, «громовыми молотками», «громовыми топорами», вообще «громовыми камнями»; что Китайцам феномен грозы представляется как ту-хо-ши-бянь, то есть «изрыгание огня и раздача ударов плети», а вместе с тем во время засух кажется целесообразным бичевать о чем мы говорили выше сделанное из чего-нибудь подобие дракона; что в Китае циркулирует очень много рассказов о драконах, которые, будучи преследуемы громом и молнией, старались укрыться в башнях или других местах, и что, наконец, по-китайски гром может описательно называться юй-гун, «дождевым мастером», — то для нас станет ясно, что, по мифопоэтическим воззрениям Китайского народа, во время грозы божество, покровительствующее людям, наносить дракону туче удары и принуждает его изливать на землю дождевую влагу.
Скажем еще, что Китайцы уподобляют раскаты грома звуку едущей [] колесницы и называют гром лэй-гу, «громовою колесницей», а также би-ли, «прохождением владыки», — владыка ездит по облакам и гремит своею колесницей.
Что первоначально под гремящим владыкой разумелся не кто иной как владыка неба, это можно заключать по иероглифу-би в указанной комбинации би-ли , который значит и «владыка», и «небо».
Когда народная фантазия, дифференцируя свои представления, ограничила район непосредственных действий небесного владыки пространством высшего неба, она создала образы особых грозовых духов — Цинь-лэй, Фын-лун, Э-сян и другие, поручила этим духам производящую гром колесницу и распределила между ними функции некогда единого владыки-громовержца. Если первоначально в грозе усматривалось нанесение богом ударов плетью, молотом и проч.
Небесным воителям нередко присваиваются аттрибуты владыки-громовержца, и в виду этого едва ли можно сомневаться, что сказания о таких небесных воителях, как например о Се-тянь-цзюнь, Но-ча, Чжао-юань-ши и им подобных, заключают в себе большее или меньшее количество деталей, имеющих непосредственную связь с мифопоэтическими воззрениями Китайского народа на громовые феномены.
Что касается жаров, обусловливающих засуху, то причину их фантазия Китайцев усматривает в зловредной деятельности либо особого духа, Гэн-фу, либо существ, называемых ба. Эти последние представляются то в образе голых трехфутовых человечков, с единственным глазом, находящимся на макушке, то в образе безволосой девы; под пигмеями ба древние Китайцы разумели людей, живших где-то на юге, в тропических странах, а безволосая дева ба обитает, как думают, на небе, откуда по временам и спускается на землю напомним читателям о «небесной деве, которая помогала государю Хуан-ди, когда он боролся с [] мятежником Чи-ю.
Равным образом и неожиданный холод мифопоэтически объясняется также зловредною деятельностию особого духа, а именно Чжу-би. Упомянем при этом, что фантазия Китайцев создала и для снега особых духов-распорядителей, — Тэн-лю, Цин-нюй и др. Переходя к земле и не возвращаясь уже к тем ранее нами сообщенным мифопоэтическим воззрениям Китайского народа, по которым земля, в противоположность небу, этому Чунь-Ян, «чистейшему Ян», и фу, «отцу», является Чунь-Инь, «чистейшею Инь», и му, «матерью», — скажем прежде всего, что, как понятие о хуан-тянь, «царственном царе небе», оформилось в Шан-ди, так и понятие о хоу-ту, «царственной царице земле», приняло образ Ди-ци, или Ди-ши, верховного божества земли.
![Сокровища звездного неба [Феликс Юрьевич Зигель] (fb2) читать онлайн](https://spacegid.com/wp-content/uploads/2015/04/nov_.png)
Но если народная фантазия, дифференцируя понятие о Шан-ди, создала, как мы знаем, сперва образ небесного бога Шан-юань, а потом Юй-хуан-шан-ди, который и сделался сюжетом многообразных мифопоэтических сказаний, то она, дифференцируя в свою очередь понятие о Ди-ци, вывела на сцену сперва божество земли Чжун-юань см. Бог Шэ, на которого Китайцы перенесли и название, и многие прерогативы хоу-ту, «царственной земли», считая духом усопшего министра Гоу-луна о нем мы уже говорили, как о помощнике Хуан-ди, управляющего планетой Сатурном.
Этот министр при жизни своей обязан был, как гласят легенды, наблюдать за тем, чтобы воды не затопляли земельных участков, годных для хлебопашества, и по своей должности имел будто бы титул хоу-ту эпитет земли, как божества , — отсюда и произошло сперва смешение, а потом и соединение понятия о хоу-ту, «царственной земле», с понятием о Хоу-ту, как другом имени бога Шэ.
Главенствующих божеств земли оказалось недостаточно для народной фантазии, — создались не только духи, заведующие, под названием также Шэ, или Ту-шэнь, мелкими территориями, принадлежащими волостям и сельским общинам, но и ту-ди-шэнь, «духи почвы», владеющие каждым в отдельности пунктом земной поверхности.
Рассказано о последних открытиях в области морфологии и природы галактик, о новом в изучении «черных дыр», квазаров и пульсаров, а также других необычных объектов звездного мира. Дополнены новыми сведениями разделы о планетах, о примечательных объектах в звездном небе Антарктиды. Эта книга адресовала не только любителям астрономии, для которых знакомство с созвездиями и Луной есть первый шаг в самостоятельном изучении космоса.
Многие читатели популярной астрономической литературы, не имея возможности вести научные наблюдения небесных тел, хотели бы просто увидеть в натуре те объекты, о которых они читали в книгах.
Подобное желание заслуживает всяческого поощрения. Ни один рисунок, ни одна самая лучшая фотография не дают того чувства удовлетворения, какое можно получить от созерцания «живой» Природы.
Предлагаемая вниманию читателей книга не сухой справочник и в то же время не книга для развлекательного чтения. Автор хотел сделать ее руководством для самостоятельных астрономических наблюдений, в значительной своей части доступных почти каждому. Пользоваться этим путеводителем нужно, в сущности, так же, как и любым другим,— чтение объяснительного текста должно сопровождаться наблюдениями. Только при этом условии читатель получит то, чего он не имеет от обычных популярных книг, — радость непосредственного общения с Природой, с бесконечной, сверкающей своим неисчерпаемым многообразием Вселенной.
Новичка, приступающего к изучению звездного неба, прежде всего удивляют названия созвездий. Как правило, в расположении звезд даже человек с богатым воображением никак не может рассмотреть того, о чем говорит название созвездия. Большая Медведица, например по крайней мере главная часть этого созвездия , напоминает скорее ковш, а беспорядочно разбросанные но соседству группы слабых звездочек, называющиеся созвездиями Жирафа и Рыси, совсем не похожи на настоящих жирафа или рысь.
Не менее странно и разнообразие названий. Чем вызван этот совершенно хаотичный с первого взгляда набор названий? Звездное небо отразило в себе разные эпохи и творчество разных народов. Современные общепризнанные, так сказать, официальные, звездные карты с их 88 созвездиями завершили многовековые попытки увековечить на небе предметы, далеко пе всегда этого заслуживающие. В истории созвездий много произвольного, а иногда и просто нелепого.
Зачастую не так просто выяснить, по каким мотивам то или иное созвездие появилось на небе, и даже до сих пор в отдельных случаях остается спорным, что означают наименования отдельных созвездий. Даже завершающий, окончательный список 88 созвездий составлен не столько по какому-нибудь логическому принципу, сколько из желания сохранить, наконец, неизменной сложившуюся к этому времени картину неба.
Войти на сайт Я забыл пароль Войти. Размер шрифта. Цвет фона Цвет шрифта. Перейти к описанию Следующая страница.
Эти объекты видны в довольно маленькие телескопы особенно M Вставка изображения Файл: Ссылка на изображение: Выравнивание: нет слева справа Заголовок например, "Радуга" : Описание например, "Семицветное чудо природы - радуга" :. Детские пьесы, детский театр, детская драматургия, сценарии, инсценировки В игре для мобильного Работа в паре Решение задач он-лайн! Математика 5. В избранное В старших классах можно получить Родителям и детям на заметку! Помощь по сайту - все ответы на ваши вопросы собраны в этом разделе.
