В чем выражается многоликость современного мира,
Словом, не может быть двух мнений относительно того, нужен ли реальный комментарий к романам, повестям, стихам, критическим статьям, созданным в далеком и даже не в очень отдаленном прошлом. В нем бегло обозревается весь долгий жизненный и творческий путь Толстого. Рукавицыным, которому следует предъявить претензии такого же рода, но значительно более серьезные. Толстого, проза Н.
Евниным, Г. Фридлендером, К. Бесспорна эрудиция автора, знание материала, но к чему ученику 9-го класса вникать в эти узкоспециальные рассуждения.
Мануйлов, когда писал послесловие к повести Л. Толстого «Хаджи-Мурат» Краснодарское книжное изд-во, , безусловно руководствовался благими намерениями — дать школьникам представление о реально-исторической основе повести. Но необходимые пропорции не были соблюдены, и почти все его послесловие являет собой исторический экскурс в прошлое Закавказья и Дагестана, обзор колониальной политики русских царей, взаимоотношений Хаджи-Мурата и Шамиля, подробностей биографий обоих политических деятелей.
Конспективная форма изложения, огромное число событий, незнакомых имен делает эту часть статьи трудно читаемой и, пожалуй, в таком виде и ненужной. А если еще добавить, что оставшаяся, меньшая, часть посвящена в основном истории возникновения замысла повести и ее писания, то станет очевидным, что о самом произведении — этом художественном завещании писателя, — его проблематике, эстетических принципах, творческой биографии художника последних лет жизни, так зримо отразившейся в этом его сочинении, почти ничего не говорится.
Таким образом, и здесь мы видим несомненное отступление от принципов, продиктованных существом самой серии. К послесловию В. Каминского, посвященному роману Чернышевского «Что делать? И вместе с тем эта статья, которая была бы уместна во «взрослом» издании, здесь выглядит анахронизмом. Отсутствие авторского отношения к излагаемому материалу, к «герою» статьи делает ее похожей на расширенную энциклопедическую справку, которая оставит школьника глубоко равнодушным, не обогатит его духовного мира.
В изданиях «ШБ» порой еще дают о себе знать рецидивы старого догматического литературоведения, с его вульгарно-социологическим «проработочным» стилем.
Пустовойта «Детская литература», ; Роман Тургенева больше, чем какой-либо другой, открывал простор для «свободного разговора», увлекательного и страстного, об актуальных проблемах, жизненных, социальных и нравственных. Пустовойт подошел к роману Тургенева преимущественно как к социологическому исследованию, в котором «великому художнику удалось запечатлеть… несколько ярких эпизодов идейной борьбы между основными общественными силами в России конца х годов XIX века», «дать читателю ясное представление об остроте борьбы демократической и либеральной тенденции в русском обществе в период подготовки и проведения реформы года».
Вследствие такой исходной позиции персонажи книги являют собой лишь какую-нибудь одну из этих тенденций и получается, что в образе Павла Петровича «развенчаны принципы и убеждения консервативного дворянина-либерала», а «в образах Николая Петровича и Аркадия раскрывается несостоятельность либералов умеренных».
Базаров хотя и аттестуется несколько шире, но тоже не как определенный и оригинальный характер, со своими взглядами и поступками, а как носитель известных идейных убеждений, непоследовательный демократ. И не спасает положения заключительная часть послесловия, цель которой дать ответ на вопрос: «Что же представляет собой роман в художественном отношении? Том повестей и рассказов Л. Толстого «Московский рабочий», открывается очерком жизни и творчества писателя, написанным М. Рукавицыным, которому следует предъявить претензии такого же рода, но значительно более серьезные.
Вводный очерк М. Рукавицына очень краток. В нем бегло обозревается весь долгий жизненный и творческий путь Толстого. Из перечня событий, названий художественных и публицистических сочинений у читателя не возникнет ясного и глубокого представления о необыкновенной личности Толстого, его драматических духовных исканиях, идеях, которые побуждали писателя к творчеству и борьбе.
Многие формулировки М. Рукавицына, неряшливые и неточные, уводят куда-то в сторону от духовного и художественного мира Толстого, от своеобразия его эстетики. Когда читаешь, что «Николенька Иртеньев, герой автобиографических повестей Толстого, испытывая на себе вредное влияние окружающей среды, приходит в результате длительных раздумий, переживаний и сомнений к мысли о необходимости внутренней отчужденности от нее», что «эта отчужденность выражается не в форме открытого конфликта, а в виде постепенного формирования собственного взгляда на мир, нового отношения к людям», то думаешь: полно, о Толстом ли все это написано, настолько невозможно эти выводы соотнести с тем, что рассказывается в повестях о детстве, отрочестве и юности одного молодого человека.
С тем же чувством читаешь статью и дальше. Каждый, кто знаком с «Войной и миром», помнит эпизоды, в которых действуют Кутузов и Наполеон, и историко-философские рассуждения автора, с удивлением узнает, что, «рассматривая исторический процесс как движение самих народных масс, Толстой огромное значение придает в этом движении выдающейся личности».
Вопреки всем сложным обстоятельствам, побудившим великого писателя неожиданно для самого себя вдруг обратиться к «мысли семейной» и создать один из шедевров русской литературы — «Анну Каренину», М. Рукавицын предлагает свое истолкование, имеющее чрезвычайно мало общего с тем, что сам Толстой вкладывал в свою книгу, во имя чего «сцеплял» разные ее планы: «…Постепенно, по мере вхождения героев в рамки описываемой эпохи, роман стал наполняться широким социальным содержанием.
В результате Толстой не только показал кризис старой семьи, покоившейся на лживой общественной морали, но и, противопоставив искусственной жизни в семье естественные отношения между супругами, попытался наметить пути выхода из этого кризиса. Они, по мнению Толстого, в пробуждении чувства личности, в интенсивном росте самосознания под влиянием социальных перемен эпохи».
Неужели ради проповеди «естественных отношений между супругами» трудился будущий автор «Крейцеровой сонаты»? Наивны и беспомощны попытки автора объяснить диалектику напряженных идейных размышлений и исканий толстовских интеллектуальных героев. Вот что пишет М. Рукавицын об одном из интереснейших героев Толстого: «Воспринимая капитализм как всеобщее бедствие, Левин всячески противится его наступлению» и, «в отличие от своих предшественников то есть Оленина, Болконского и Безухова.
Не справился автор и с проблемой религиозно-нравственных исканий писателя, с его философией жизни. Несмотря на то, что религиозная доктрина Толстого, ее связь с творчеством писателя достаточно полно и глубоко освещена в научной литературе, М. Рукавицын так характеризует ее истоки: «В то же время со свойственной патриархальному крестьянину слабостью Толстой обращается к богу и со ссылками на него убеждает господ отказаться от своих привилегий».
И уж совсем непостижимо авторское умозаключение о том, что гениальный художник бессмертен и много значит для современной литературы, потому что «он много сделал для демократизации литературы и высшее ее предназначение видел в том, чтобы наслаждаться человеком». Рукавицыным написана еще одна вступительная статья — к сборнику «Стихотворения и поэмы» Некрасова «Московский рабочий», По жанру это тоже критико-биографический очерк, тоже беглый и поверхностный пересказ истории жизни поэта, краткое перечисление написанных им стихов и поэм, без глубокого и вдумчивого анализа.
И, увы, снова примитивный социологизм, пренебрежение природой искусства, особенностями художественного мышления поэта и все тот же бюрократический стиль. Школьник, от которого сейчас взыскательно требуют знания русского языка, умения грамотно и литературно излагать свои мысли, высокой культуры речи, прочтет в этой статье, что «Некрасов принадлежал к могучим проявлениям русского духа», что крепостная няня ввела мальчика «в мир народного творчества» и это «развивало в нем кругозор».
Описывая мрачное бытие маленького Некрасова, автор замечает: «Правда, были в детстве Некрасова и такие моменты, когда он забывал про отцовский дом и свое дворянское происхождение и целиком отдавался играм, любимым развлечениям».
Взволнованный рассказ поэта о его встречах с Белинским, их ночных беседах об искусстве становится поводом для утверждения М. Рукавицына, что «задушевные беседы Белинского и Некрасова сводились к тому, чтобы выработать общую линию борьбы за реализм, за поэзию активного действия».
Всякий, кто знаком с историей создания «Современника» и знает меру проявленной Некрасовым инициативы, ума, таланта, энтузиазма, самостоятельности, будет испытывать неловкость, читая в статье, например, следующее утверждение: «Некрасов повел редакционно-издательскую работу в журнале по пути, указанному Белинским». О стихах в статье М.
Рукавицына говорится крайне прозаически и навязчиво социологически. Смысл стихов «Тройка» и «Огородник», с точки зрения автора, в том, что «с огромной силой художественного обобщения Некрасов рисует картины пагубного влияния на крестьян господской культуры, их нравственного перерождения под влиянием нездоровых общественных отношений».
Поэма «Мороз, Красный нос» примечательна тем, что «образ главной героини поэмы Дарьи дается в плане прославления положительных сторон крестьянской жизни», а «величие ее души проявляется не только в отношении к мужу и семье, но прежде всего в работе». Мы остановились главным образом на статьях и послесловиях, которые и намного ниже уровня современной литературной науки, и далеки от направления школьного обучения, от запросов сегодняшнего молодого человека, и, по сути, не должны были печататься на страницах серии «Школьная библиотека», сопутствовать великим творениям русской классики.
Здесь названы те работы, в которых наиболее зримо проявились типические, присущие и другим литературоведческим материалам, недостатки, а именно: ориентация на «взрослого» читателя, пренебрежение спецификой серии, ее издательским типом, ее профилем, а кроме того, неудовлетворительные по своему теоретическому и историко-литературному уровню. Вне всякого сомнения, подготовка к изданию каждого художественного произведения и классических критических работ в составе «ШБ» требует опыта, знаний, литературного и педагогического таланта, отчетливого понимания задачи серии.
Не приходится удивляться тому, что в работе издательств, особенно республиканских и областных, которых обязали участвовать в выпуске книг для школьников, проявилось тяготение к стереотипу, то есть к дублированию ранее вышедших в центральных издательствах книг, к заимствованию уже апробированных предисловий и послесловий.
Многократно и в разных городах повторены тома Лермонтова со статьями Б. Эйхенбаума и К. Ломунова, «Мертвые души» с вступлением С.
Машинского, «Горе от ума» с послесловием В. Орлова, «Господа Головлевы» со статьей Н. Пруцкова и «Преступление и наказание» с введением К. В этом, в общем, естественном для учебно-педагогических изданий тяготении к проверенным образцам есть своя рациональная сторона: таким путем обеспечивается единый и, как правило, сравнительно высокий уровень выпускаемых книг, уменьшается возможность брака.
Но при этом резко сокращается число участников в подготовке серии, и главным образом за счет местных кадров, так как дублируются, и это понятно, преимущественно труды столичных авторов. Во всяком случае, вопрос о создании стереотипных изданий в серии «ШБ», по примеру вообще всей учебной литературы для школ, должен быть обсужден, так как несомненно, что это один из возможных путей решения проблемы повышения ее качества, устранения самодеятельности, кустарщины, некачественности литературоведческих материалов.
В настоящее же время далеко не всегда при отборе статей, комментариев для книг «ШБ» соблюдается должная разумность и требовательность. Приведем два примера. В году Калининградское книжное издательство выпустило роман «Преступление и наказание», который сопровождался разделом «Примечания», состоящим из вводной историко-литературной части и реального комментария. Имя автора примечаний не было указано. В этом издании тот же сопроводительный материал, но опять-таки кто его написал — не сказано.
Разгадать загадку помогла отсылка на томное собрание сочинений Достоевского Гослитиздат как на источник текста. Сопоставление комментариев с комментариями к пятому тому показало, что «Мектеп» текстуально повторил работу К. Полонской, сделанную ею в соответствии с типом научного аппарата к массовым собраниям сочинений, то есть с историей писания и печатания романа, с лаконичным сугубо историко-литературным анализом самого произведения, с обзором отзывов критики и современников.
В Калининграде эту преамбулу несколько сократили, но напечатали также анонимно. Спустя два года в таком виде она была переиздана в Грозном. Бестактная сама по себе операция к тому же была произведена над материалами, подготовленными более пятнадцати лет тому назад и в некоторых своих положениях устаревшими, а по типу и содержанию совершенно неподходящими к библиотеке школьника.
Пожалуй, еще более возмутителен другой факт подобного заимствования готовых материалов. В книге: Лев Толстой, Воскресение Приокское книжное изд-во, , вместо статьи дано извлечение из известной работы Н. Гудзия «История писания и печатания «Воскресения», написанной им еще в году специально для томного собрания сочинений Толстого. И вот это сугубо научное исследование издатели сочли возможным использовать в качестве послесловия к книге, выходящей в серии «Школьная библиотека», не сделав при этом даже отсылки на первоисточник, не назвав имени ученого.
Несколько слов о примечаниях, столь необходимых в книгах этой серии. Ни для кого не секрет, что даже взрослый человек с законченным высшим образованием не всегда знает, кто такой Каверин, обращаясь к которому Пушкин писал: «Люблю я первый, будь уверен, твои гусарские грехи», или Чаадаев, которого поэт призывал «отчизне посвятить души прекрасные порывы» и т.
А разве знает сегодняшний летний юноша, кто такой Нетте, воспетый Маяковским в известном стихотворении? Словом, не может быть двух мнений относительно того, нужен ли реальный комментарий к романам, повестям, стихам, критическим статьям, созданным в далеком и даже не в очень отдаленном прошлом.
Поэтому заслуживает всяческого одобрения практика издательства «Детская литература», которое, как правило, снабжает почти все свои издания краткими, точными и содержательными подстрочными пояснениями всех реалий, встречающихся в тексте. На наш взгляд, все же примечания как самостоятельный раздел серии, зачастую состоящий из собственно комментария текста и историко-литературной части, являющийся, например, обязательным элементом книг «Библиотечки школьника», должны претерпеть некоторую трансформацию, диктуемую специфическим характером серии.
Сейчас большей частью издатели пользуются готовыми примечаниями из разных изданий, имевших совершенно другой читательский адрес. Для книг, обращенных к школьнику, они не всегда годятся и по манере изложения, и из-за недостаточности информации.
Разумеется, это в меньшей степени касается чисто справочных пояснений, например, таких понятий, как «станционный смотритель» или «коллежский регистратор», «земство», мифологических имен и т. Но когда речь идет о явлениях более сложных, идеологических, философских, глубоко связанных с текстом, необходимых для осмысления содержания, то здесь требуется комментарий, в большей степени учитывающий восприятие подростка и запас его знаний.
Что почерпнет он, скажем, из таких часто встречающихся формул: «Гегель — объективный идеалист», «Прудон — основатель анархизма»? Толстяков вполне правомерно счел нужным познакомить учащихся с прототипами тургеневских героев и называет имена М. Бакунина, Т. Грановского, Н. Станкевича, но рассказывает о них так кратко, как будто бы ученик 9-го класса уже многое знает об этих людях, их биографиях, их взаимоотношениях с Тургеневым, их месте в истории русской общественной мысли. Обращаясь к Аркадию Кирсанову, Базаров говорит: «С тех пор как я здесь, я препакостно себя чувствую, точно начитался писем Гоголя к калужской губернаторше».
Признание очень существенное для постижения облика героя, его внутреннего мира, его мироощущения. И комментарий здесь крайне необходим, но отнюдь не такой, какой мы нашли в примечаниях к «Отцам и детям» «Детская литература», ; , где сказано: «Имеется в виду письмо Н. Гоголя к А. Смирновой от июня года. В несколько переработанном виде письмо это под заглавием «Что такое губернаторша» было включено Гоголем в его книгу «Выбранные места из переписки с друзьями», в которой он призывал к религиозно-нравственному совершенствованию и отрекался от своих художественных произведений.
Однако оно не было пропущено цензурой и впервые было напечатано лишь в году в N 1 газеты «Современность и экономический листок». Сведений много, но с текстом они не сопряжены и слов Базарова не объясняют, а кроме того, недостаточно учитывается степень информированности, знаний читателя именно этого издания.
Нельзя не отметить того, что попадаются формулировки неточные, недостаточно продуманные. Проследите его подразделение на параграфы, подпараграфы, отдельные смысловые части.
Уясните, для чего в этом тексте применяются разрядка, курсив, выделение ключевых слов. Каждый параграф посвящен одному их аспектов политической карты мира: типологии стран по уровню экономического развития, государственному устройству, форме правления и пр. При помощи разделения параграфа на подпараграфы каждый из вышеперечисленных аспектов можно рассмотреть подробнее. При помощи курсива происходит выделение понятий, с которыми мы знакомимся в процессе изучения темы.
Многоликость современного мира выражается в различии между странами в уровне социально-экономического развития, количестве населения, его возрастной и половой структуре и пр. Чем различаются страны мира по формам правления и административно-территориального устройства? По формам правления страны мира бывают монархиями и республиками. В республиках высшая законодательная власть принадлежит выборному представительному органу, в монархии главой государства считается император, король, герцог, князь, султан и т.
Эта верховная власть передаётся по наследству. По административно-территориальному устройству встречаются федеративные страны и унитарные. В унитарных государствах существует единая законодательная и исполнительная власть, а в федеративных государствах наряду с едиными федеральными законами и органами власти существуют отдельные самоуправляющиеся территориальные единицы республики, земли, штаты и пр. Указать, какие из перечисленных ниже стран добились политической независимости после Второй мировой войны: Иран, Индия, Индонезия, Таиланд, Египет, Алжир, Колумбия, Мексика?
Привести примеры двух-трёх стран, к которым подходит название «Страна тысячи островов»? Под данное определение могут подойти островные государства, которые размещены на большом количество островов: Индонезия, Филиппины, Соломоновы острова, Фиджи, Багамские острова, Федеративные Штаты Микронезии. Новые индустриальные страны НИС — группа развивающихся стран, в которых за последние десятилетия произошёл качественный скачок социально-экономических показателей.
Дать определение терминов «суверенное государство», «республика», «федеративное государство», «политическая география»? Суверенное государство — политически независимое государство, обладающее самостоятельностью во внутренних и внешних делах. Республика — форма государственного правления, при которой высшая законодательная власть принадлежит выборному представительному органу — парламенту, а исполнительная — правительству.
Но вот наступает рубежный год, когда клан чекистов вошел в силу, всех, кого надо равноудалил, воспользовался плодами окончания транзитного периода и реформ Гайдара, стал наслаждаться высокими ценами на нефть и экономическим ростом. Теперь можно заняться величием и уникальностью, героизмом и духовностью, но при сохранении западного вектора развития. А как же — оттуда же валом идут инвестиции и технологии! Путь — особый, деньги и стиральные машины — западные.
Послание президента Владимира Путина Федеральному собранию, год: «…на всем протяжении нашей истории Россия и ее граждане совершали и совершают поистине исторический подвиг. Подвиг во имя целостности страны, во имя мира в ней и стабильной жизни. Удержание государства на обширном пространстве, сохранение уникального сообщества народов при сильных позициях страны в мире — это не только огромный труд.
Это еще и огромные жертвы, лишения нашего народа. Именно таков тысячелетний исторический путь России… Считаю, что нашим принципиальным результатом должно стать возвращение России в ряды богатых, развитых, сильных и уважаемых государств мира.
Но такое возвращение России состоится лишь тогда, когда Россия станет экономически мощной, когда она не будет зависеть от подачек международных финансовых организаций или непредсказуемых поворотов внешнеторговой конъюнктуры… Важный элемент нашей внешней политики — широкое сближение и реальная интеграция в Европу». А дальше — больше. Мюнхенская речь, , ответы Путина на вопросы, открытая, задиристая враждебность, но с оговорками: «НАТО — это не универсальная организация в отличие от Организации Объединенных Наций.
Это прежде всего военно-политический блок — военно-политический! И, конечно, обеспечение собственной безопасности — это прерогатива любого суверенного государства. Мы с этим и не спорим. Пожалуйста, мы против этого не возражаем. Но почему обязательно нужно выдвигать военную инфраструктуру к нашим границам при расширении? Он порядочный человек, я знаю, что на него там всех собак сегодня могут повесить в Соединенных Штатах за все, что делается и на международной арене, и внутри.
Но я знаю, что это порядочный человек, и с ним можно разговаривать и договариваться. Ну так вот, мы когда с ним говорим, он говорит: «Я исхожу из того, что Россия и США никогда уже не будут противниками и врагами». Я с ним согласен… Что нас беспокоит?
Я могу сказать и думаю, что это понятно для всех: вот когда эти неправительственные организации финансируются, по сути, иностранными правительствами, то мы рассматриваем это как инструмент иностранных государств в проведении политики в отношении нашей страны». Период Медведева. Вроде бы доминируют идеи модернизации, но зубы дракона, посеянные Путиным в ходе второго президентского срока, дают свои уже заметные всходы.
Путин вернулся. Все чаще употребляется термин «исторический Запад», разумеется, в негативном смысле. Богатое слово «цивилизационный» вступает в свои права, а вот ценности — все еще универсальные. Концепция внешней политики РФ, год: «Продолжают сокращаться возможности исторического Запада доминировать в мировой экономике и политике… Глобальная конкуренция впервые в новейшей истории приобретает цивилизационное измерение и выражается в соперничестве различных ценностных ориентиров и моделей развития в рамках универсальных принципов демократии и рыночной экономики… Россия, приверженная универсальным демократическим ценностям, включая обеспечение прав и свобод человека, видит свои задачи в том, чтобы: а добиваться уважения прав и свобод человека во всем мире путем конструктивного равноправного международного диалога с учетом национальных, культурных и исторических особенностей каждого государства… Основной задачей в отношениях с Европейским союзом для России как неотъемлемой, органичной части европейской цивилизации является продвижение к созданию единого экономического и гуманитарного пространства от Атлантики до Тихого океана…».
А дальше был Крым, март года. И обнуление Путина летом го. И 24 февраля года. Приходится еще раз напоминать: «иные неолиберальные идеологические установки» — это основы конституционного строя Российской Федерации….
