Владимирский тракт история
Уж и много на Руси у нас дороженек. Принимают карты МИР. Селивановский район.
В данном случае можно допустить мысль, что полки Батыя могли двигаться большей частью по льду реки Клязьмы, но ничуть не по воображаемой упомянутыми авторами существовавшей якобы дороге, которая и названа была Владимирской.
Кроме того, истории не известны случаи монголо-татарских вторжений в пределы Восточного Подмосковья и в самую Москву с восточного, клязьминского направления, и которые наверняка оставили бы на этом пути определенные следы своих погромных шествий. Таких следов или признаков до сих пор археологией нигде на этом направлении не обнаружено. Таким образом, в свете этих исторических фактов напрашивается вывод, что прямоезжей грунтовой магистрали из Москвы во Владимир ни во времена Батыя, ни во времена Калиты или Донского еще не существовало.
Возможно, что в те времена если и можно было в летнюю пору пробраться какими-то иными путями из Москвы на Владимир, кроме пути речного, то, по всей видимости, эти пути могли быть туда через Коломну. Владимирская же дорога, или Владимирка, появилась, повторяю, много позднее тех дорог на Владимир, проходивших через Переславль-Залесский и Юрьев-Польский, а позднее и по Стромынке.
Некий краевед Л. Дорога подходила к стенам Андроньева монастыря А далее на десятки верст снова тянулся лес, о котором напоминает сейчас самый обширный в Москве Измайловский парк". Эта версия, по-моему, более правдоподобна, чем неясные намеки на весьма раннее существование этой дороги И. Кондратьева и М. Да, к тому же, и Д. Ходаковский говорит, что еще в г. Пути сообщения в Древней Руси "Русский исторический сборник", т.
Наконец о более позднем времени появления Владимирской дороги говорит и П. Рогожской ямской слободы, обслуживавшей торговый путь из Москвы в большое село Рогожь". Прошлое Москвы в названиях улиц. О том, что грунтовая Владимирка возникла в ХVI в. В нем т.
VI сказано, что первое ямщицкое поселение на месте г. Богородска Московской губернии возникло после присоединения к России Казанского ханства Иваном Грозным, когда правительство его учредило на пути от Москвы к Казани крестьянские слободы, обязанные повинностью ямской или почтовой гоньбы. О Владимирской большой дороге упоминается и в окладных и дозорных книгах Патриаршего Казанского Приказа за и гг. С другой стороны, если бы Владимирка существовала с времен седой старины, то есть с времен Батыя, то южная окраинная полоса Владимиро-Суздальской земли вдоль течения Клязьмы давно бы и несомненно обросла бы крупными населенными пунктами и монастырями оборонного значения.
XIX вв. И только уже ямская и шоссейная Владимирка оставила заметные следы своего преобразующего влияния на этот край приклязьменской полосы, оживив его градостроительством, экономическим и культурным развитием.
Во всяком случае, до конца монголо-татарского засилья на Руси, то есть до конца Х V в. Владимирки не могло существовать.
Иначе она могла бы являться более коротким путем для сношении Золотой Орды с Москвой и, возможно, тогда могли бы ее называть Ордынской, или Болвановской дорогой, как назывались подобные дороги, но пролегавшие в других направлениях, о которых подробнее будет сказано в следующей, последней главе.
Теперь остановимся кратко на самом протяжении Владимирки, прослеживая более или менее подробно ее трассу от Москвы до Владимира насколько позволяют этому имеющиеся сведения. Начиная от Московского Кремля, путь на Владимирку лежал через Таганку и мимо Андроникова монастыря проходил по Крутоярской от названия бывшего в этом месте питейного заведения "Крутой Яр" улице, переименованной позднее в 1-ю Рогожскую улицу, на Рогожскую заставу ныне площадь Ильича. От последней и начинался уже большой Владимирский тракт, память о котором сохраняет современная здесь улица Шоссе Энтузиастов.
По выходе из пределов старой или древней Москвы, тракт сразу же врезался в лесную глушь, остаток которой сохранился до наших дней, но уже дендрологически измененным в виде нынешнего Измайловского парка еще в начале текущего столетия этот лесной массив назывался просто Измайловской рощей.
Далее тракт, пройдя через дворцовые земли, тянувшиеся к селу Измайловскому, пролегал на своем протяжении по трем древним уездам: Московскому, Переславль-Залесскому через его южную оконечность близ нынешнего г. Покрова и Владимирскому.
Пересекая станы Васильцов и Тешинов, дорога шла затем по стыку станов Кошелева и Добленского, а далее пересекала стан Рогожский и дворцовую Куньевскую волость.
Проходя через последующий Борисоглебский стан, Владимирка входила в пределы Владимирщины, и пролегая через Богаевский и Остров-Вышелесский станы, волость Инебожскую, далее по стыку волостей Жегаловской и Крисинской, волость Синицкую и южную часть Опольского стана, входила, наконец, в древний город Владимир Клязьменский.
Теперь заодно перечислим и основные населенные пункты, через которые пролегала Владимирка, начиная от Москвы. Так, первой от Москвы деревней на Владимирке, которую упоминают источники истории, была деревня Андроньевка вотчинное владение московского Андроникова монастыря , которая как будто бы позднее была переименована или на ее месте заново возникла на Новую Деревню.
Далее шли: село Ивановское и сельцо Горенки. А дальше следовали, окруженные со всех сторон лесом, деревни Новая Карповка и Леоново, села - Яковлевское, Пехра, Хупавна Купавна а затем снова деревни: Шалова, Новые Псарьки, Обухова, Доможирово и, наконец, село оно же и Ямская слобода Рогожи, ставшее с г. Затем вдоль этого тракта стояли деревня Кутузова, сельцо Богослово и снова деревня Большое Буньково.
В этой деревне тракт переходил на левый берег Клязьмы и уже не покидал его до самого Владимира, и уже только за ним, близ устья реки Судогды, он снова переходил на правый берег Клязьмы. Миновав деревню Большое Буньково, Владимирка, рассекая леса, обходя болотины и пересекая многие в этом краю речки, пролегала через деревни Терпиорки Терпигорки , Киржач, Севаслейку, Липни и Покровскую слободу при Антониевой Покровской пустыни слобода эта в г.
Дальше следовали по тракту деревни Петушки ныне город , Болдино и Ундол, село Юрьевец и, наконец, дорога входила в древний город Владимир. Однако она не кончалась в нем, а уходила далее на восток, через города Ярополч впоследствии г. Весь путь от Москвы до Казани, по данным г.
Следует заметить, что перечисленные пункты селения по Владимирскому тракту даны не полностью и что многие из них в разные времена исчезали, образуя пустоши, и появлялись новые поселения, иные же меняли свои названия. Да и сама трасса Владимирки в ее дошоссейный период, возможно, претерпевала некоторые изменения в своем направлении по отдельным участкам. К сожалению, нам ничего не известно о качественном состоянии этого грунтового пути хотя бы в его дошоссейно-ямской период, то есть до г.
Как удобна и быстра была ямская гоньба по Владимирке - сказать трудно, так как официальных данных об этом в печатных материалах не обнаруживается. Однако вряд ли езда по Владимирке баловала простых или частных путников удобствами и скоростью передвижения на перекладных лошадях. Так, например, в г. Пушкин, выехав в Поволжье для сбора сведений и материалов о Пугачевском восстании, ехал на перекладных от Москвы до Нижнего Новгорода в течение пяти суток.
Из Нижнего он писал своей жене: "Дорога хороша, но под Москвой нет лошадей, я всюду ждал несколько часов и насилу дотащился до Нижнего". X , стр. И еще пример. Будучи еще невестой, Наталья Гончарова послала своему жениху - А. Пушкину - письмо в Болдино Нижегородской губернии 1-го октября г. Может быть, причиной столь долгого путешествия письма в почтовой карете явился противохолерный карантин на Владимирке, который надолго задержал и поэта с возвращением в Москву.
Вставить перечень почт. Чулкова в Владимирский тракт имел очень большую значимость во всех отношениях как для государства, так и для того края, через который он пролегал.
Прежде всего, он имел важное военно-стратегическое и торгово-экономическое значение. Несомненна также его роль и в хозяйственном и культурном развитии всего этого приклязьменского края. Являясь большой транспортной артерией, Владимирский тракт был наиболее прямым путем от Москвы до важнейшей волжской пристани, транспортного и торгового узла, каким в то время являлся Нижний-Новгород.
Переключив на себя все важнейшие товарно-грузовые потоки и пассажирские перевозки, тем самым Владимирка экономически "обидела" свою соседку, как более крупную Стромынку, а вместе с ней "пострадали" расположенные по ней и примыкавшие к ней города и селения. Суздаль, Юрьев-Польский, Александров и Киржач , а так же придорожные села и деревни начали после открытия Владимирского тракта быстро хиреть экономически, уступая свое придорожное благоденствие городам Богородску, Павловскому Посаду, Покрову, Орехово-Зуеву, Судогде, Коврову, Вязникам, Гороховцу и др.
Кроме того, благодаря близости тракта, в деревнях начинает более интенсивно развиваться не только земледельческое, но и промысловое хозяйство, о видах которого мы уже говорили в предыдущих главах.
Несомненно, что большие сухопутные дороги вообще являлись одним из условий, способствовавших развитию капиталистических отношений в русских селах и деревнях. По закону от 24 марта г. Владимирский тракт, как большой путь от Москвы до Нижнего Новгорода, был отнесен к 1-му классу, то есть к дорогам главного или государственного значения.
Россия в дорожном отношении. А это говорит за многое относительно важности этого тракта. Прежде всего, Владимирский тракт являлся важной сухопутной коммуникацией со времен Казанских походов и присоединения к Русскому государству Астраханского и Сибирского ханств. То же самое было и в годы войны с Наполеоном, когда в г. Не меньшее значение имела Владимирка для государства и местного края в смысле экономическом, хозяйственном и торговом.
Во-первых, по Владимирскому тракту в любое время года, но особенно по санному пути зимой, двигались непрерывные обозы транзитных товаров и различных грузов из далеких местностей Урала и Сибири, Среднего и Нижнего Поволжья, а равно и из-за пределов страны - из Китая, стран Средней Азии, из Кавказа, Персии и др.
Во-вторых, множество различных промышленных товаров и продуктов земледелия, скотоводства и рыболовства продвигалось по Владимирке к Москве из окрестных местностей, прилежащих к тракту. Особенным оживлением или транспортным напряжением отличалась эта дорога в период действия Макарьевской, а впоследствии Нижегородской ярмарки - этого громадного по своим масштабам торговых операций всероссийского торжища, приобретавшего международный характер.
Конечно, говоря о значительной экономической роли Владимирского тракта, мы не можем умалить транспортную значимость рек Оки, Клязьмы и Москва-реки.
Владимирка, как и всякая другая большая дорога, перевидала на своем веку многое, а вернее перенесла на себе. Следовали по ней в обоих направлениях пешим и гужевым способом вольные или невольные путники различных сословий с различной поспешностью или в самою матушку-Москву, или от нее в близкие и далекие пределы родной земли. Шли по Владимирке промыслово-отхожие крестьяне "ходебщики" на свои сторонние заработки.
Это были в основном пастухи, каменщики, плотники, штукатуры, маляры и др. В "ходьбу ходили" по ней коробейники и "богомазы" из знаменитых селений Мстеры, Холуя и Палеха; последние свой иконный товар сбывали не только в Москве и Нижнем Новгороде, но уносили его и далеко на юг - на Украину. Провозился зимой по тракту на распускных санях строевой лес в виде бревен и пиломатериалов, везли древесный уголь, смолу, деготь, различные кустарные изделия из древесины, кожи, кости, рога и пр.
В г. Лух, в 90 верстах не доезжая Нижнего Новгорода. В июле г. В том же году по Владимирке следовала в Поволжье научная экспедиция под руководством академика И. Лепехина, а в г. О самой Владимирке Лепехин замечает, что от деревни Бунькова до села Киржачи дорога в большей части лесистая, местами болотистая, "ехали Липни, село Ундол и город Владимир. Полное собр. Пушкин, который очень досадовал, при возвращении, на его долгую карантинную задержку противоэпидемическим кордоном на тракте по случаю появления в поволжских районах холеры.
Затем он же в г. Проезжал по Владимирке и Н. Гоголь, а в марте г. XIX в. Но у Владимирки была еще и особого рода функция как пути этапного в далекую сибирскую ссылку, как пути скорбного, о чем мы уже заметили в начале этой главы, по которому прошли легионы людей в кандалах, прямо или косвенно причастных к борьбе с деспотией царского самодержавия за свободу и волю угнетенного им трудового народа России.
Собственно, эти-то люди и увековечили Владимирку памятью о ней в народных сказаниях и песнях как о пути "кандальном дальнем". Принято считать, что Владимиркой назывался тракт от Москвы до г. Владимира, с его каторжной и пересыльной тюрьмами того времени. Однако с точки зрения ссыльных каторжан весь путь от Москвы и до Нижнего Новгорода и весь Сибирский тракт вплоть до Нерчинска, Сретенска на р.
Шилке и каторжных тюрем на речке Каре приток Шилки представлялся единой или сплошной Владимиркой. Так, например, народоволец А. Прибылев пишет в своем воспоминании, что до постройки транссибирской железной дороги "всю Сибирь пересекала единственная дорожная артерия - широкая "Владимирка"". От Петербурга до Кары в х гг.
Колпенский, говорит, что из Московской пересыльной тюрьмы приговоренные к ссылке в Сибирь "партиями и этапами направлялись они по Сибирскому тракту, былой Владимирке на Тюмень и далее" В. Московская Пересыльная тюрьма и первые этапы сибирской ссылки. В журн. Наконец, Н. Виташевский, вспоминая свой путь в Карийскую каторгу, пишет о мучительных условиях сибирского этапного пути и заключает: "Таким-то "порядком", в таких-то условиях мы прошли по Владимирке подчеркнуто мною почти 2 тысячи верст - от Томска до Иркутска" Н.
По Владимирке. Какое впечатление производила Владимирка на своего путника можно судить по отзыву народника-чайковца А. Лукашевича, который в г. Он пишет: "Москва с ее оживлением осталась позади Я стал расспрашивать крестьян про дорогу и в первый раз услышал упоминание о старом почтовом тракте между Москвой и Нижним Новгородом Когда я в самом деле очутился на "столбовой" дороге, огражденной канавками и протянувшейся между тощим кустарником куда-то в гору, на меня вдруг напала щемящая тоска Я сообразил, что ведь этот большой тракт и есть знаменитая "Владимирка" Она ведет через Владимир не только в Нижний, но и много дальше, восточнее, куда ворон не заносит добровольно костей В народ!
Из воспоминаний семидесятника - в журн. Приведенное описание тракта касается участка где-то между городами Покровом и Орехово-Зуевом, куда шел автор этого воспоминания, чтобы устроиться на работу "в народе" на какой-либо из фабрик Саввы или его сына "Елиса" Елисея Морозовых.
Но вот как вспоминает о Владимирке другой человек, который в качестве ссыльного революционера прошел по ней. Он пишет: "Впереди протоптанная Владимирка, впереди кандалы и халат с бубновым тузом на спине. Приходится волей-неволей мириться с мыслью, что долгие годы молодости опять вычеркиваются из моей жизни. Впереди каторга". Ян Грунт. В тюрьме и на каторге. Не лишен интереса и пример условий пешего движения летом по тракту партии ссыльных.
Вот как бесхитростно описывает это человек, которому пришлось пройти по Владимирке в железных на ногах "браслетах": "Разворачивается пеший тракт, верста в версту упирается - все труднее и труднее Вот порвались подкандальники, кольцо сползло с петли, давит ногу все сильнее и сильнее, а до привала далеко, не дают остановиться, переобуться, поправить подкандальники: солдатский приклад настороже; прикусив губу, с усилием волочишь ногу, глотаешь пыль, задыхаешься от жары, а воды и в помине нет, как нет и конца тракту.
На привале долго держишь ногу в ручье С открытием Нижегородской железной дороги в г. Горький , а от него уже водой и сухопутьем через Тюмень и далее по Сибири. Заканчивая разговор о Владимирке как о кандальном пути, перечислим здесь же наиболее видных изгнанников, которые за свои прогрессивные убеждения и революционную деятельность имели "счастье" познакомиться с этой дорогой, в ее до-шоссейный период, будучи невольными на ней путниками.
Кандально-мученическую стезю по Владимирке, надо полагать, проложил впервые вождь мощного крестьянского восстания начала х гг. ХVIII в. Известный русский художник Константин Коровин, предки которого жили в селе Давыдово Покровского уезда Владимирской губернии, в связи с этим рассказывал: «Когда родился мой прадед, по «Владимирке» везли в клетке с большим конвоем Емельку Пугачева, и прадеда назвали: Емельяном Радищева, арестованного за это сочинение по повелению Екатерины II в г.
По Владимирке же он, амнистированный Павлом I , возвращался из этой ссылки в Москву в г. Некоторые авторы полагают, что по Владимирке же провозили в г. Попейкин, В. По тропам родного края. Но это не совсем верно. Так, например, две первых партии декабристов в первую входили: Волконский, Трубецкой и братья Борисовы, а во вторую - Давыдов, Муравьев, Оболенский и Якубович были отправлены соответственно 21 и 23 июля г.
Кострому, а из него по воде - в Нижний Новгород, откуда по водному пути и сухопутьям далее через Урал и Западную Сибирь в далекий Нерченский каторжный край См. Декабристы на пути в Благодатск. Две первые партии - в сб. Какая-то часть декабристов, видимо, следовала и по Владимирке. Вскоре, следом за ними по Владимирке в свою добровольную ссылку проехали некоторые из жен декабристов, как-то: А.
Муравьева, Е. Трубецкая, Е. Нарышкина, М. Волконская, А. Розен и др. Некрасовым в его замечательной поэме "Русские женщины". О них же, как истинно самоотверженных и высоконравственных русских женщинах, писал и А. В декабре года, поздней ночью, у подъезда дома Зинаиды Волконской Московский дом З. Волконской на Тверской улице известен под старым названием «Елисеевский магазин» стоял дорожный возок. Ямщик ожидал выхода женщины; она навсегда должна была покинуть Москву, родных, чтобы добровольно уехать в глухую и неведомую каторжную Сибирь.
Это была Мария Николаевна Волконская, молодая жена участника восстания на Сенатской площади декабриста Сергея Волконского, одна из самых замечательных русских женщин. Так вот, возок Волконской отсюда, от этого дома, двинулся в путь. А путь лежал через Владимир в Сибирь. Лошади резво понесли возок дорогой, по которой ранее проследовали осужденные декабристы. Вот что спустя много лет писала Мария Волконская в своих записках: «Моего мужа лишили титула, состояния и гражданских прав и приговорили к двадцатилетним каторжным работам и к пожизненной ссылке.
Когда я узнала об этом от брата, я объявила, что последую за мужем». Заметим, что ее отец, брат, вся семья мужа были против решения Марии Волконской. В записках есть такие строки: «Я должна Вам рассказать сцену, которую я буду помнить до последнего своего издыхания. Мой отец был все это время мрачен и недоступен.
Необходимо было однако же ему сказать, что я его покидаю и назначаю опекуном своего бедного ребенка, которого мне не позволили взять с собою Мой бедный отец, не владея более собой, поднял кулаки над моей головой и вскричал: «Я тебя прокляну, если ты через год не вернешься». Я ничего не ответила В ту же ночь я выехала. С отцом мы расстались молча; он меня благословил и отвернулся, не будучи в силах выговорить ни слова.
Я смотрела на него и говорила себе: «Все кончено, больше я его не увижу, я умерла для семьи». В Москве я остановилась у Зинаиды Волконской, моей третьей невестки». О прощальном вечере в этом доме для полноты картины необходимо привести из записок Волконской строки, посвященные Пушкину: «Тут был и Пушкин, наш великий поэт; я его давно знала.
Мой отец приютил его в то время, когда он был преследуем императором Александром I за стихотворения, считавшиеся революционными. Отец принял участие в бедном молодом человеке, одаренном таким громадным талантом, и взял его с собой, когда мы ездили на Кавказские воды».
Пушкин нашел эту картину такой красивой, что воспел ее в прелестных стихах, поэтизируя детскую шалость; мне было только 15 лет». Как я завидовал волнам, Бегущим бурной чередою С любовью лечь к ее ногам! Как я желал тогда с волнами Коснуться милых ног устами! Так поэтична была эта встреча с поэтом у моря. А вот теперь он провожает ее, замужнюю женщину, на владимирский тракт, в Сибирь.
Из записок Волконской прочтем еще несколько строк о ее пути по «Владимирке»: «Я ехала день и ночь, не останавливаясь и не обедая нигде, я просто пила чай там, где находила поставленный самовар; мне подавали в кибитку кусок хлеба или что попало, или же стакан молока, и этим все ограничивалось.
Однажды в лесу я обогнала цепь каторжников: они шли по пояс в снегу Из Сибири Волконская вернулась в году, проведя там почти тридцать лет.
Умерла она в году. В нач. Герцен он приезжал за своей невестой Н. Захарьиной, с которой и обвенчался во Владимире. Он до г. В х гг. И не они ли, шествуя по пыльной Владимирке, вложили в старинную русскую песню "Дубинушку" акцентирующий куплет: По дороге большой, Проторенной тропой, Что Владимиркой древле зовется, Цвет России родной Кандалами звенит, И "Дубинушка" стройно несется.
Разучивая роль царя Бориса из оперы Мусоргского «Борис Годунов», Шаляпин в июле года приехал за советом к Ключевскому, жившему на своей даче возле поселка Сушнево-1 Петушинский район … Семья Ключевских была очарована его пением и с восторгом отмечала, как удивительно громко и звонко его голос раздавался в долине реки.
На следующее утро семья Ключевских повела гостя по окрестностям, как это делали они со всеми навещавшими их друзьями. Ключевский рассказал об историческом прошлом дороги, и Федор Иванович запел куплет из песни «Дубинушка»: «По дороге большой, большой-столбовой, Что «Владимиркой» сдревне зовется, Звон цепей раздается порой роковой, И «Дубинушка» звонко несется Припев этой песни: «Эй, дубинушка, ухнем!..
Обратно Ключевские с Шаляпиным пошли через деревню Городок по правому высокому берегу Пекши, заросшему могучими деревьями и кустами, среди которых за шесть лет перед тем творил художник Левитан.
Здесь по просьбе Василия Осиповича Шаляпин исполнил песню «Лучинушка». Голос его среди вековых деревьев звучал особенно звонко и могучим эхом раздавался по лесу и долине реки. Костерево» «Вперед», 23 апреля Благодарные советские потомки родных изгнанников не преминули увековечить память о них, как о борцах за народное дело, о своих предках - революционных энтузиастах, прошедших под кандальный звон всю Владимирку с края на край, - переименованием в г.
Владимирка была связана со своей осиротевшей и захиревшей соседкой Стромынкой многими большаками и проселками, тем более что расстояния между этими двумя трактами были довольно незначительны на всем протяжении Стромынского тракта.
Основными такими дорожными перемычками, начиная от Москвы, являлись следующие. Начиная от местечка Обухово, близ г. Богородска, с Владимирки на Стромынку вела дорога через дер. Далее, из самого г. Богородска через село Ямкино и дер.
И еще из Богородска шла дорога на Стромынку через Ильинский погост на р. Шерне ниже селения Мамонтово , дер. Щекавцево и на село Коровицыно позднее Стромынь ; близ дер.
Щекавцево этот большак разветвлялся, и другая его ветвь шла на ту же Стромынку через деревни Боровково на речке Дубенке - притоке Шерны , Новая, Зубцово и Черново, что в трех верстах восточнее села Стромыни. Затем - дорога от г. Покрова на г. Киржач; дорога от Б. Пекши на Ульяниху; от Колокши, что близ устья реки того же названия, через село Ставрово и Черкутино на г.
Юрьев-Польский, и на него же более ранняя дорога из Владимира. Как на соседней Стромынке, так и на Владимирке было, местами "неспокойно", в смысле дорожных разбоев.
Но все же на Владимирке, видимо, было меньше благоприятных условий для этого, нежели на Стромынке. Может, помехой орудованию дорожных грабителей были частые проезды казенных чиновников, вооруженного конвоя при партиях или повозках сопровождаемых арестантов, частая ямская гоньба и т.
Так или иначе, но о каких-либо громких дорожных криминалах на Владимирке не было слышно. Документально известно только то, что на Владимирском и Коломенском трактах орудовали разбойные ватаги некоего атамана Салкова в начале ХVII в. Эти шайки грабили даже правительственные продовольственные обозы, что вынудило царя Василия Шуйского выслать против этого атамана воинскую силу под руководством воеводы князя Д.
Этот прославленный вскоре военачальник и покончил на Владимирском тракте, при речке Пехорке близ Москвы , с главными силами Салкова, хотя атаману этому и удалось все же спастись бегством. С половины или кон. Чуркин был местным уроженцем Богородского уезда Моск. Если кто-то хочет представить, как выглядела «Владимирка» до строительства шоссе Москва - Нижний Новгород, лучшего места, чем в деревне Старое Семёнково в Петушинском районе Владимирской области , не найти.
Покрытие дороги в Старом Семёнкове выглядит так, как будто не прошло более двух столетий после того, как её мостили: удивительна сохранность мощения древней «Владимирки». А за деревней сохранился самый протяженный участок старинной дороги: основное полотно, боковые полотна, валы, рвы. Источник: П. Зимой и летом по ней двигались бесконечные обозы с солью, сушеной рыбой, зерном, медом, металлом.
Лихие курьеры скакали на перекладных, везя важные грамоты, зашитые в шапках. Брели по этому пути скитальцы, нищая братия, юродивые, богомольцы, бродячие монахи, беглые каторжники. В лесах вдоль тракта скрывались разбойники, грабившие купеческие караваны.
По Владимирскому тракту в г. Иоанн Грозный вел тысячную московскую рать на штурм Казани. Выезжая, я провентилировал этот вопрос и, не вдаваясь особо в подробности, кратко расскажу о почтовых станциях «Владимирки». Ямы располагались на расстоянии 20 — 30 вёрст а иногда и более друг от друга. От одной станции до другой ездили на перекладных.
Благодаря частой смене лошадей расстояние от Москвы до г. Владимира протяженностью верст пассажиры одолевали за сутки. Выезжая из Москвы пассажир проезжал 22 версты, успев пересечь границу Московского уезда и, въезжая в Богородский уезд, прибывал на первую станцию — Новая это где-то вблизи сегодняшнего города Балашиха. Через 26 вёрст перед взором путешественника являлась почтовая станция в городе Богородске ныне Ногинск.
Через 23 версты следовала очередная почтовая станция при деревне Платава ныне Плотава , после которой путешественник, преодолев 23 с четвертью версты, въезжал из Богородского в Покровский уезд Владимирской губернии и останавливался на почтовой станции в городе Покрове. Через 28 вёрст — очередная почтовая станция Липна. Далее начинался Владимирский уезд, и через 28 вёрст — Дмитриевское ныне Ворша. Путешествие из Москвы можно было начать из места, которое в старину называли Рогожской Ямской слободой, и возникла она в конце XVI столетия.
С тех пор населяли слободу ямщики с семьями, зарабатывающие на жизнь перевозками по старому Владимирскому тракту. Ямщики обеспечивали перегон лошадей из Москвы в город Нижний Новгород и Казань.
Дома имеют сходное строение — обычно два этажа и обязательные ворота для карет и повозок на первом этаже, так как здесь останавливались на отдых обозы ямщиков.
Здесь можно было починить телегу, заменить колесо и просто отдохнуть. В середине 18 века слобода вошла в состав Москвы, и территория стала активно застраиваться домами купцов. Здесь же стали располагаться многочисленные постоялые дворы, лавки разного назначения и пекарни. Улица называлась Тележная. До нашего времени дошли несколько домов той эпохи. Это очень удивительно, учитывая то, что улица сильно пострадала от пожаров в 19 веке. После революции название улицы с Тележной поменяли на Школьную.
Сохранившиеся двух-трёхэтажные здания относятся к архитектуре так называемого «послепожарного» периода. Некоторые сохранившиеся дома скрывают за своим фасадом классические формы зданий, которые относятся к постройкам начала го века, и даже го столетия.
Школьную улицу, без сомнений, можно назвать заповедным уголком столицы. Дома от го до го объявлены памятником истории и культуры «Ансамбля Рогожской ямской слободы». Сохранились столбики, защищавшие углы зданий от карет и телег. Кажется, что ворота вот-вот распахнутся, и из них выедет купеческая тройка с бубенцами… 1 из 6 3. В году часть Владимирского тракта от московской Рогожской заставы была переименована в Шоссе Энтузиастов.
Под «энтузиастами» инициатор переименования А. Луначарский подразумевал революционеров и политических заключённых, которые следовали в ссылку этим трактом.
Уже к м годам смысл переименования многими москвичами забылся, название воспринималось как советский «гимн оптимизму». За Рогожской заставой начинался Владимирский тракт. По нему арестанты, ссылаемые в Сибирь, отправлялись пешком по «Владимирке». Многие поколения рогожских обитателей видели эти ужасные шеренги, мимо их домов проходившие. Для этого сами жертвователи отвозили иногда воза по тюрьмам, а одиночная беднота с парой калачей или испеченной дома булкой поджидала на Садовой, по пути следования партии, и, прорвавшись сквозь цепь, совала в руки арестантам свой трудовой кусок, получая иногда затрещины от солдат.
Страшно было движение этих партий. По всей Садовой и на всех попутных улицах выставлялась вдоль тротуаров цепью охрана с ружьями… И движется, ползет, громыхая и звеня железом, партия иногда в тысячу человек от пересыльной тюрьмы по Садовой, Таганке, Рогожской… В голове партии погремливают ручными и ножными кандалами, обнажая то и дело наполовину обритые головы, каторжане.
Им приходится на ходу отвоевывать у конвойных подаяние, бросаемое народом» так описывает Владимирский тракт Владимир Гиляровский в своей знаменитой книге «Москва и москвичи». Город Балашиху мы успешно миновали, простояв в традиционной пробке. Там когда-то находилась почтовая станция Новая. Забегая вперёд, скажу, что на участке Москва — Владимир ни одной аутентичной почтовой станции не сохранилось.
Если читатель в теме и владеет другой информацией, то мне будет очень интересно. Единственно сохранившаяся станция практически в первозданном виде будет уже за Владимиром, в деревне Павловское.
Построена она по типовому проекту, вероятно, в середине 19 века. Это небольшое одноэтажное здание по ранжиру относилось к 3-ему классу. Согласно «Почтовому дорожнику года», на станции содержалось 42 лошади. Станция расположена слева от дороги в трёхстах метрах от Павловского. Это ближе к Вязникам, если ехать от Владимира.
Здание находится ниже уровня дороги и в летнее время его можно не заметить. Не заметил в этот раз его и я, хотя ранее видел неоднократно. Ну, а если вы хотите увидеть типовое здание почтовой станции середины позапрошлого века, то надо заехать в Ногинск.
Станция небольшая, так как на таком расстоянии от Москвы не требовалось ночлега. Изначально станция была одноэтажная.
Позднее была надстроена. Сейчас в здании по улице Рогожской 74 располагается музей почтовой станции Богородск. Пушкин по пути в Большое Болдино и обратно останавливался в Богородске. Но на этом здании нет мемориальной таблички, так как она была отстроена после года. Та почтовая станция, где отметился Пушкин находилась, согласно плану Богородска на год, на нынешней улице 3-го Интернационала. Следующую остановку мы делаем в деревне Плотава. Здесь на границе слившихся деревень Плотава и Ожерелки с правой стороны за высокими деревьями можно разглядеть бюст Александру Сергеевичу Пушкину скульптор Пустыгин Н.
Поэт наверняка не думал, что на его пути из Болдина встанет преградой неизвестная деревушка. Причиной послужил карантин. На пути из Болдино его поджидали 14 холерных карантинов. Последним оказался именно платавский карантин в Богородском уезде, где тогда находилась почтовая перекладная станция. К тому же во время поездки у поэта сломался экипаж, и поэтому остановка Александра Сергеевича стала ещё более продолжительной.
Прежнее название деревни произносилось «Платава», от русского слова «пл а тить» — ткать. Жители её были преимущественно ткачами и славились своим кустарным ткачеством. Напуганные холерой местные жители покидали свои дома и уходили в лес. В пустой избе ткача Пушкин прожил пять дней. Здесь он написал стихотворение «Моя родословная», а также оставил нам замечательное описание «Владимирки»: «Представьте себе насыпи с обеих сторон — ни канавы для стока воды, отчего дорога становится ящиком с грязью.
Зато пешеходы идут со всеми удобствами по свежим сухим дорогами смеются над увязшими экипажами…» Изба ткача не сохранилась было бы странно, если бы было наоборот , а памятник поставлен у культурного центра деревни — библиотеки. А вот дорога к библиотеке уже мхом поросла. Получается, если б не холера, это местечко с красивым названием, созвучное с украинской Полтавой, не было бы осенено гением. Как знать, задержись поэт из-за карантина на недельку-другую и вышла бы из-под его пера поэма «Платава».
Не забываем, что Владимирка — это ещё и дорога каторжников. Название соседней с Плотавой деревни Ожерелки, вероятно, произошло от того, что в Платаве был этапный дом и здесь каторжникам меняли «ожерелья», как они сами звали кандалы. Заметной достопримечательностью здесь является церковь Покрова Пресвятой Богородицы, сооружённая на стыке 17 и 18 веков. Она придорожная, то есть стоит прямо на Владимирской трассе и является основной архитектурной доминантой центральной части города.
Церковь отреставрирована и находится в достаточно хорошем состоянии. Если походить вокруг да около, то можно было найти признаки сохранившейся старины. Но у нас было немного времени и мы решили сделать остановку в Покрове на обратном пути, чтобы проводить день в Свято-Введенском островном монастыре.
Если вы думаете, что проезжая по Владимирскому шоссе или как её ещё называют М7 «Волга» , вы едете по Старому Большому почтовому тракту, то вы сильно ошибаетесь. Дорогу на Нижний Новгород, а стало быть, и на Владимир стали спрямлять на стыке — 40 гг. Если бы вы захотели точь-в-точь проехать по старой «Владимирке», вам бы это никак не удалось — где-то она поросла лесом, а где-то на её месте появились деревни и садовые участки. Современная трасса сильно спрямлена.
Но и старую дорогу при желании можно увидеть. Для этого надо за деревней Новые Омутищи свернуть налево, проехать пару километров по раздолбаной грунтовой дороге и въехать в деревню Старое Семёнково. Здесь, на «улице Центральной», на протяжении — метров сохранились остатки старинного булыжного мощения старой «Владимирки».
Ширина дороги около пяти метров. Поражает её «художественный» узор: центральная часть улицы выложена более крупными камнями, ближе к краям — мелкими.
Вполне себе антикварная мостовая. Хорошо, что не разобрали по булыжникам. И я вам скажу, что даже ёкнуло что-то в моём сердце. Когда я вышел из машины, походить пешком «выхожу один я на дорогу» , мною овладело необъяснимое волнение.
Да и мысли здесь, на старой владимирской дороге, лезли какие-то тревожные. Едем дальше…. Возвращаемся на трассу М7 «Волга» и через 25 километров делаем остановку в Липне. Здесь также находилась почтовая станция и полуэтапный дом, где ночевали идущие на каторгу в Сибирь. Мы повернули направо в Костерёво, чтобы увидеть Воздвиженскую церковь.
Ту самую, что изображена на картине Исаака Левитана «Владимирка». Правда выглядит она на ней лишь маленькой белой точкой слева вдали. Я догадывался, что с того места, где художник писал свою картину, церковь не видно — лес вырос огромный. Её даже с окраины Костерёво разглядеть непросто. Летом года Исаак Левитан выезжал в эти места на этюды. Дом, где он остановился, находился в деревне Городок, которая сейчас стала частью Пекши.
Мы туда заехали. Небольшая деревня, но дома, где жил Левитан, уже нет — он к великому сожалению сгорел в году. Однажды, будучи на охоте, Левитан заблудился и вышел на старую владимирскую дорогу.
Это были уже времена, когда заключенных перестали гонять по тракту, а начали возить железной дорогой. На обочине Левитан увидел старый деревянный крест-голубец, у которого остановились отдохнуть две старушки.
Левитан догадался, что это за дорога. Позднее Софья Петровна Кувшинникова, одарённая художница и ученица Левитана, находящаяся тогда вместе с ним, напишет: «Мы с Левитаном вышли на старое Владимирское шоссе. Длинная дорога белеющей полосой убегала среди перелеска в синюю даль.
И вдруг Левитан вспомнил, что это за дорога… — Постойте, да ведь это Владимирка, та самая Владимирка, по которой когда-то, звеня кандалами, прошло в Сибирь столько несчастного люда». На другой день Левитан с большим холстом был на этом месте, сделал эскиз и несколько этюдов, а дописывал картину уже в Москве. Но вместе с тем в самой его широте, в его просторах и глубине, в том, как неуклонно движется вдаль дорога, преодолевая возвышенности почвы, пересекающую ее тропинку, — во всем этом есть нечто величавое и неотвратимое, как сама жизнь.
Это пейзаж, который словно вечно существовал как лицо страны, как один из скорбных и вместе величавых обликов родины… Одинокая фигурка странницы и придорожный голубец подчеркивают безлюдье и безмолвие пейзажа.
Но они же, как и дорога, напоминают о людях, о тех, кто очеловечил эту землю и проложил этот скорбный путь. А обратившись к небу, мы видим на нем сложное движение облаков, клубящихся и куда-то плывущих.
На небе словно разыгрывается какое-то действие. И все это вместе — просторы, неторопливый бег дороги, движение облаков — исполнено спокойного и величавого ритма. Пейзаж развертывается как некая симфония, в которой в образе природы передается движение и смена больших чувств и мыслей…» А. Создание картины «Владимирка» имело для Левитана смысл гражданского поступка. Художник, постоянно испытывающий безденежье, не считая возможным взять за неё плату, подарил её в г. Павлy Третьякову. Кроме этой картины мастер «пейзажа настроения» за период с мая по декабрь года создал более двадцати картин.
Надо идти в сторону высоких берёз. Дорога легко угадывается, надо просто приглядеться. Это и есть дорога. По обе стороны от дороги земляные валы-брустверы около полуметра высотой. Сейчас их называют Левитановскими аллеями. Они были сделаны для пешеходов. Именно по ним происходило передвижение каторжников. Партию арестантов сопровождала конвойная стража.
Арестантов вели по этапу небольшими отрядами, пешком, закованными в ручные и ножные кандалы. Пройдя 15—25 вёрст, арестанты останавливались на привал, «этап». Для более длительного отдыха существовали специальные «этапные» и «полуэтапные» тюрьмы с огороженным двором.
Поставлен верстовой столб, имитирующий столбы той эпохи. Дорогу легко найти, ибо усилиями жителей деревня Пекша, а также шефствующим музеем «Музей-дом пейзажа имени И. Левитана» в Елисейково в соседней с Пекшей деревне , на этой территории создан музей под открытым небом. Фрагменты старой «Владимирки», подобные этому, можно видеть и сегодня: на м км в деревне Щемилово и на м км — поворот на станцию Монино, в поселках Вольгинском и Анино — в виде остатков аллей огромных деревьев, которые были насажены вдоль тракта.
Следующая почтовая станция и очередной «этап» каторжников находился в селе Ворша. До 18 века именовалось деревней Починки. В году здесь была построена первая деревянная церковь и деревня приняла статус села.
Именоваться стала «Село Дмитриевское что на реке Ворще», река так тогда называлась. Потом просто Ворща, но и Починки название тоже оставалось, уже гораздо позже стали называть Ворша.
Ныне существующий Свято-Троицкий Александра Невского храм был достроен и освящен в году, в пристроили колокольню.
