На каком языке говорят в пакистане
Блошиные рынки: в поисках сокровищ 1. В детстве у меня не было никакой возможности его впитать. Зачем учить язык, на котором говорят лишь три человека на планете?
Торвали в долину Бишиграм "занесли" приезжие женщины, вступавшие в брак с местными жителями долины. Лингвист Сагар Заман связан с Форумом языковых инициатив, неправительственной организацией, занимающейся развитием и сохранением языков, находящихся под угрозой исчезновения в Пакистане. Сагар рассказывает, что носители торвали и пушту презрительно относятся к тем, кто говорит на бадеши, в связи с чем появилась определенная стигма.
Вероятно, бадеши уже не спасти, но можно выучить хотя бы несколько фраз на этом вымирающем языке, чтобы сохранить его в мировой истории:. Бадеши - лишь три человека в мире говорят на этом исчезнувшем языке. Зафар Саед Служба Би-би-си на языке урду. Таджикистан теряет свои древние языки Нужно ли спасать исчезающие языки? В школах Австралии будут учить языки аборигенов. Послушать, как звучит бадеши, можно здесь :. Для просмотра этого контента вам надо включить JavaScript или использовать другой браузер.
Урок бадеши: несколько фраз. May grot khekti - Я поел Ishu kaale heem kam ikthi - В этом году не очень много снега. Читайте также. Русский язык - убийца белорусского? Как умирающий в Японии язык возрождается в Бразилии 2 февраля По стопам иврита: есть ли шанс у саамского языка 29 ноября Станет ли русский государственным языком в Армении?
Человек, взявший заложников в ночном клубе в Нидерландах, арестован час назад. Не пропустите. ФАБ и другие: Россия начала чаще применять «царь-бомбы» — насколько они опасны и что могут изменить на фронте 28 марта Противники и сторонники. Как вопрос смертной казни разделил российских чиновников и пропагандистов 27 марта Байден решил, что строгих слов в адрес Израиля недостаточно.
Комментарий Би-би-си 26 марта Белгород обстреливают вторую неделю.
Что с этим может сделать Россия и появится ли «санитарная зона» 20 марта Самое популярное. Сырский — о наступлении на Харьков, Авдеевке и отставке Залужного. В первом интервью главком ВСУ постарался успокоить украинцев. Разумеется, многие йидга говорят и на более крупных языках — кховарском, пуштунском, урду, английском.
Во-первых, это проявление уважения и повышение репрезентации их языка в визуальном языковом ландшафте. Во-вторых, люди зачастую доверяют информации на родном языке больше, чем на чужом. Йидга — это просто пример, всего мы работаем с 29 разными языками. Наверное, самая главная функция Форума — обучение таких людей.
Мы проводим воркшопы и курсы для желающих развивать свои языки по единой методике. Курсы совершенно разные — всё зависит от интересов и возможностей будущего активиста. Кто-то идет на курс, связанный с разработкой орфографии и созданием текстов на ранее бесписьменном языке, а кто-то проходит более серьезное и длительное обучение, позволяющее стать учителем родного языка и даже преподавать на нем другие предметы.
Напомню, речь идет о языках, на которых еще несколько лет назад не было написано ни слова. Проект по подготовке учителей — возможно, самое ценное детище Форума. Наши активисты открывают школы в селах, где их раньше просто не было. Дети ходили учиться в более крупные поселения, где говорят на других — более крупных — языках, и на них и учились.
Благодаря выпускникам наших курсов в отдаленных районах стали появляться многоязычные школы, дающие возможность получить знания об окружающем мире на родных, материнских языках — даже таких, на которых говорит всего несколько сотен семей. Какую обратную связь вы получаете? Нас и нашу работу не всегда готовы принять, и мы часто видим, что представители коренных сообществ не считают ценным развитие своих языков. Знание крупных международных языков ценится куда больше и считается гарантией успеха в будущем.
Они не ошибаются — в отличие от английского, миноритарные языки вряд ли помогут им заработать, поэтому им уделяется меньше внимания.
Впрочем, после некоторых разъяснений люди понимают, что с потерей родного языка они потеряют идентичность, народную память, фольклор и свою уникальность. В общем, сообщества, ради которых мы работаем, ценят деятельность Форума, но это осознание приходит не сразу.
В последнее время с этим стало попроще — в Пакистане всё больше разных активистских проектов, культурные вопросы освещаются в медиа, да и правительство как минимум не мешает нашей работе. Представители миноритарных этноязыковых сообществ радуются, видя первые печатные публикации на своих языках.
В местных общинах даже начинаются соревнования между разными группами, развивающими этническую литературу. Такое позитивное развитие мы наблюдаем у многих народов, особенно у тех, кто в начале не понимал, зачем нужен языковой активизм.
Я уже говорил, что государство нам не мешает, но это не значит, что оно нам активно помогает. О государственных грантах речи не идет, хотя, по сути, мы делаем работу, ответственность за которую должна лежать на государстве, — исправляем ошибки недостаточно инклюзивной языковой политики. Когда мы открываем наши школы с преподаванием на таких языках, как гаври и торвали, мы не можем не взаимодействовать с региональными чиновниками.
На словах они поддерживают использование родных языков в образовании, но на практике их подход к этому вопросу крайне бюрократичен.
Всё упирается в бесконечные согласования и бумаги, причем инициатива на местах не поощряется. Чиновники хотят видеть лицензированных профессионалов, а не обычных людей, пекущихся о будущем своих народов и языков.
К этой ситуации добавляются чисто политические проблемы — активность "Талибана" признан в РФ террористической организацией и других военизированных группировок затрагивает отдаленные регионы, в которых работают наши активисты. Кроме того, когда развиваешь региональные языки и говоришь о ценности местных культур, есть опасность, что тебя сочтут сепаратистом. В общем, приходится лавировать. Препятствия есть, но они преодолимы: наши школы работают в 14 поселениях на 6 разных языках — и скоро их будет больше.
Помогает ли вашему делу работа этих людей, приезжающих в горные села и составляющих грамматики ранее неописанных языков? Сообщества носителей коренных языков не получают почти ничего от работы лингвистов — как западных, так и пакистанских. Академическая описательная лингвистика и языковой активизм на местах сильно оторваны друг от друга. Лингвисты приезжают в отдаленные районы, собирают данные о местных языках, публикуют научные труды на их основе, получают ученые степени.
Но обычно такие работы публикуются на английском и нагружены сложными терминами и схемами, которые недоступны и неинтересны большинству носителей описываемого в них языка. Это полезно для лингвистики, но практически ничего не дает обычным людям, чья речь становится достоянием научного сообщества. Это готовая программа: на первом шаге нужно провести ряд вводных воркшопов и набрать группу потенциальных активистов из числа носителей языка, затем следует провести курс документации языка и разобраться с письменностью и орфографией, третий шаг заключается в подготовке печатных материалов — букварей, словарей, сборников сказок и пословиц и так далее.
Когда этот этап пройден, пора задуматься об использовании языка в обучении детей. По этой схеме мы начинаем работу с языками Пакистана, но я не буду вдаваться в детали — она просто не подходит для России, поскольку там у языковых сообществ другие нужды.
Большинство коренных языков нашей страны до недавних пор вообще не имело письменности, тогда как языки России получили алфавиты, словари и учебники еще в советское время.
Их, может быть, нужно перерабатывать и улучшать, но не создавать с нуля, а значит, моя экспертиза здесь вряд ли пригодится. Главный совет, который подходит для активизма в любой стране, — нужно объединяться.
Создавать единые библиотеки, единые стратегии, которыми активисты одних языков могут делиться с активистами других. Если государство не создает эффективного центра языковой политики, нужно собраться вместе и создать свой.
Второй совет — делегировать полномочия на места и давать инструменты языкового развития самим сообществам носителей. Звучит парадоксально: я предлагаю централизацию и децентрализацию одновременно, но именно так работает наш Форум. С одной стороны, есть штаб в Исламабаде, с другой — люди в горных селениях Читрала, которые прошли обучение в нашем штабе и работают на своей малой родине, продолжая пользоваться ресурсами и возможностями нашей организации.
Сидя в столичном офисе, активист не может записать сказки на кховарском языке, которые рассказывают старики. Но ведь и сидя в кховарском селе, активист не может узнать, как правильно их записывать, и уж тем более не может издать их в виде книги. В этом весь секрет — нужна система обучения локальных активистов и централизованной поддержки их дальнейшей деятельности.
